Религиозная память крестьянства в XX–XXI веках в селах Черноземья России

«Когда болел, около иконы встал, помогло. Набрал в рот воды, переставало болеть…» (Ракит., М, 1961).

Особенно интересно рассмотреть комментарий респондента II поколения, рожденного в Ракитянском районе, и его отношение к иконе и вере в рамках трагических событий после взрыва Чернобыльской АЭС.

«Я в 1986 году еще служил, как только взорвался Чернобыль, уехал туда. И на Чернобыльской зоне все полностью тогда у меня в подчинении были с крестиками, даже тогда срочная служба была. У меня есть чернобыльская икона, специальная. Обыкновенная… Хотя она утверждена в Синоде, специальная святая икона. На ней как будто живые идут, но это мертвые. И там мы молили Бога, конечно» (Ракит., М, 1958).

Значение молитвы в крестьянской жизни

Молитва в крестьянской среде на протяжении многих веков имела особое значение. С помощью молитвы крестьяне обращались к Богу и святым в различных событиях и ситуациях личной и общественной жизни. Респондентов I поколения учили молитвам представители старших поколений, дедушки и бабушки, а также родители. Молитвы «Отче наш», «Богородице Дево» и «Символ веры» («Верую») поколение детей, родившиеся в 1920–1930 гг., знали с младенчества.

«Мама говорила, что молиться надо… и дедушка, бывало, папин отец, поставит нас маленьких, заставлял нас молиться…» (Ракит., Ж, 1925).

«Меня мама молитвам учила… “Отче”, “Богородице Дево, радуйся” учила» (Прох., Ж, 1925).

«Учили меня молитвам в детстве, отец учил. Еще велел на ночь крестики целовать» (Прох., Ж, 1924).

«Папа мой был очень верующий, он работал сапожником. Как в церкви колокол ударит на службу, он все убирал… и шел в церковь. И нас учил. Свечечку поставит и молится. “Отче наш” нас учил» (Прох., Ж, 1927).

«Молились мы каждый день… как поешь, так прочитаешь…» (Кор., Ж, 1922).

«Молитвам мама учила, а ее – ее мама… “Отче наш” я давно знаю. Пресвятую Богородицу» (Каст., Ж, 1959).

«Нас мамка учила молитвам. Учила, чтобы не ругались, чтобы ни с кем не дрались, всем нам детям она нам так говорила» (Ракит., Ж, 1929).

«“Отче наш” учила мама» (Прох., Ж, 1927).

При этом можно отметить, что обучение молитвам в детстве представителей I поколения происходило чаще путем устной коммуникативной традиции, то есть через непосредственное обучение детей старшими поколениями в семье. Респонденты I поколения при домашнем религиозном обучении упоминали как родителей (маму и папу), так и дедушек с бабушками. Респонденты же II и III поколений в рамках обучения религиозным практикам в своем доме чаще всего упоминали старших представителей женской половины семьи, а именно бабушек. По сравнению с I поколением представителей II и III поколений в детстве молитвам учили, но не заставляли в обязательном порядке заучивать. Религиозное образование представителей II и III поколений в детстве чаще происходило путем трансляции опыта старшего поколения младшему. Родители и дедушки с бабушками своим примером показывали детям правила и значение религиозного поведения. Хотелось бы отметить, что в рамках данного исследования трех поколений крестьян четырех районов Черноземья вполне корректно, по нашему мнению, было бы обратить внимание на то, что достаточно активно упоминаются родители и бабушки с дедушками представителей I поколения, а также внуки и правнуки представителей II поколения респондентов. То есть в рамках данного анализа можно говорить о шести поколениях крестьян Черноземья, начиная с бабушек и дедушек I поколения, которые могли быть рождены в конце 1860-х – начале 1870-х гг., и заканчивая детьми представителей III поколения, рожденными в конце 2000-х – начале 2010-х гг.