Репрессированный ещё до зачатия

Когда возвращались в Орли, было такое. По обочинам молодёжь радостно приветствовала гостей. А другая часть молодёжи стала бросать в наши едущие машины листовки. Завязалась драка. Древками парни били «листовщиков». «Листовщики» бегом на проезжую часть. А полиция не разбирается, кто прав, кто виноват. Виноват тот, кто нарушает. Хватали тех и тех и бросали назад, к забору.

А французский высший свет – это кино! В театре все в смокингах, старушенции с лорнетами, декольте невероятных размеров. Вблизи посмотрел, как выглядят французские актриски.

То и дело приходилось бегать к телефону. Всё уточняешь, кто есть, кого нет… Каждую минуту – какая-то неожиданность. Соображай, как выкрутиться из положения.

Едем на Мари-Роз, где жил Ленин. Что будет там? Кто встретит? Оказывается, встречало всё политбюро ФКП. А я никого не знаю в лицо. Я назвал всех присутствующих членов политбюро, а Красиков, наш корреспондент в Париже, потом уточнил в «Юманите». Я ездил за Ильичом, писал, надиктовывал текст Красикову. А уже он передавал в Москву.

Вам интересно…

Квартиру, где жил Ленин, купила компартия. Но квартира до тех пор будет собственностью партии, пока кто-то в ней живёт. Жила молодая коммунистка. Вышла замуж, съехала к мужу. Ищут, кого тут поселить.

– Я бы поехала! – пустила бойкий голосок Зина Хромова из соседней редакции. Зина недавно получила квартиру в Мытищах. – Если бы чуток раньше знать…

Марсель был в туманной дымке. Марсельцы пели «Марсельезу» и «Интернационал».

Едем по городу. Мне говорят:

– Подыми один глаз. Замок Монте-Карло!

– Некогда! Не видишь? Речь на коленке пишу.

По Франции, как и везде, ездили, вцепившись в спины охранников.

Владимир Николаевич читает записки. Отвечает.

– Вот тут анонимный вопрос: «Коля! Ну а как всё-таки француженки? Хороши?»

– Не видел.

Оказывается, Калистратов не был на занятии. Но спесиво так спрашивает:

– Ну и что он тут нёс? Знаю, ничего нового. Может, приходил приврать? На людях легче сочиняется-вспоминается.

17 ноября

Тассовские зюгзаги

Три года прошлёпал я в ТАССе, в центральном аппарате, редактором союзной промышленно-экономической редакции под руководством отставного подполковника Александра Ивановича Медведева, твёрдо считавшего, что тассовцу вполне достаточно для высокопрофессиональной работы всего восьмисот слов.

– Да! Хватит всего восемьсот слов! – крикнул он раз под случай, когда я вдруг вставил в статью незатасканное, незамусоленное словцо. – И восемьсот первое – лишнее!

Три года шуршал я бумажульками в ТАССе – три года уходил…

Да что я?

Обозреватель милый Иван Павлович Артёмов уходил сорок лет! Уходил каждый божий день!

Рассказывал он не без горькой иронии:

– Забила рутина! Всё проверяй! Проверяй!! Проверяй!!! Проверил – на поле посадил галочку. Погасил… Допроверяешься… Во всём сомневаешься… Приходишь домой… На пороге жена. А чёрт его знает, жена или подсадная американская утка! Паспорт её выхватишь из комода. Сверишь, успокоишься… Вроде жена. Галочку даже поставишь мысленно поаккуратнее… Даже против своей подписи под материалом ставишь галочку, когда сверишь с удостоверением…

За три года я опубликовал в тассовских вестниках около двухсот материалов.

Я собрал их все в две фирменные папки. Зелёно-ядовитые. Холодные.

Красным толстым карандашом буквами в локоть я вывел:

«Наши в в в в ТАССе…»

И ниже:

«Рожденный в в в в в ТАССе писать не может!»

«Начато» и я продолжил: со времён товарисча Адама.

«Окончено» с появлением Евы.

Коллекционировать свою тассовскую классику я перестал на материале «Океан – людям, люди – океану». (Вестник ТАСС.) Интервью с заместителем директора ВНИИ морского рыбного хозяйства и океанографии профессором П.А.Моисеевым. Беседа шла под шапкой

«11 РПТ[132]11 ИЮЛЯ – ДЕНЬ РЫБАКА»

По вестнику СОЮЗНОЙ информации была передана 9/7, шла за №№ 1-7, состояла из семи частей. Первая часть была передана в 2119, вторая – 2122, третья – 2125, четвёртая – 2129, пятая – 2132, шестая – 2134, – седьмая – 2137.

Камчатская газета «За высокие уловы» напечатала беседу лишь 19 сентября 1971. Через два месяца с хвостиком.

Вестник ТАСС с моим материалом «Океан – людям, люди – океану».

Отличился «Московский комсомолец» за 11 июля.

Дал вовремя, с красной рубрикой «Сегодня – День рыбака». Но в концовку посадил дикий ляп:

(Корр. ТАСС.)

ВОРКУТА.

В вестнике моя фамилия была в середине беседы.

ВНИИ морской кильки из окна «МК», конечно, не видать.

А с крыши, если хорошо постараться, – пожалуйста!

Или редактор «МК» с моторчиком?

Почему он всё из Москвы перекинул в Воркуту?

Может, в «МК» считали, что только в Воркуте, в шахтах, разводят-то рыбу? И там весь Мировой океан?

Я в тысячный раз твёрдо решил уйти из ТАССа.

Но ноги по старой привычке всё приносили и приносили мою умную, как валенок, бестолковку (голову) каждое утро на Тверской, десять-двенадцать.

Однако…