Репрессированный ещё до зачатия

– Успокойся! Ешь моей. Думаю, сегодня не выйдешь. А завтра видно будет.

Она взяла свою ложку, выгнутенькую, с другим рисунком, и стала есть.

– Ох, и суеверная ты!

– Ничуть… Надо же пошутить… Ну и вкуснотища! Или пельмени в самом деле вкуснецкие, или я голодная? Прямо язык проглочу.

– Лучше пельмени проглатывай. Слушай! А чего б не записать свои впечатления о прожитом дне в дневник?

– Жарко. У меня голова не думает.

– А ты сама?

– Тоже. Жарко и душно… Я сто лет не ела такие вкусные пельмени!

– Какая ты у меня старая, моя Радушка, работающая под белянку.

(Она красится. Свои волосы у неё тёмные.)

– Я б тебя съела!

– А тебе что, пельменей не хватило?

– Они не такие вкусные, как ты.

Потом мы радостно купались.

Часа полтора откисали в ванне.

– Надо бы будильник поставить…

– Миленькая, ну что ты? Будут над ухом молоты по наковальне грохать. Иногда от цоканья на тумбочке будильника я просыпаюсь…

– Не пойму… Ты у нас можешь… То ты его в книжный шкаф работающим запирал, то совал днём под подушку, то днём выносил и на балкон: «Пускай поостынет, отпадёт охота стучать». Он простудился, но не умер. В шкафу ждёт, когда его подзаведут.

– Сегодня ему не дождаться подзаводки.

24 октября 1976. Воскресенье.

Зачем люди женятся

Проснулся я – светло.

– Ойко! Как открыть глаза? – и протираю их кулаками.

– У меня тоже нет такого средства…

– Крутиться будешь?

– После вчерашней бани да не крутиться?

Спотыкаясь, я продираю на бегу глаза, лечу на кухню ставить бигудёшки.

– Всё, товарищ, нет вам больше доверия. Сегодня заведу будильник.

Пока она крутилась, я сварил гурьевскую кашу, два яйца в авоськах.

– Несу кашу воробьям. На балконе она быстро остынет.

– Не неси! Всё равно я поесть не успею! – безответственно заявляет моя гражданка и с большим энтузиазмом побежала по комнате, по пути натягивая на себя, кажется, всё, что попадало под руку или под ногу.

– Посмотрим…

Каша поостыла. Галинка напяливает свитер, а я ей – здоровую ложку каши! Свитер завис над головой, ложка опорожнилась, свитер пошёл вниз. Галинка поморщилась, достала изо рта что-то непотребное.

– Фу! Из-за этой бяки… На зубах раздавила…

– Не раздавишь же на ушах…

– Такая хорошая каша и портят её этим изюмом… Фи, бяка… Ну ни к чему тут этот изюм!

– Не волнуйтесь, мадам. Изюму место найдём под нашим солнышком!

Я беру его и кидаю себе в рот.

Кашу она доела, когда поправляла брови.

Галинка сунула белый халат в авоську:

– Разрешат пронести?.. Резать не стала. Пускай большой… Постираю.

– Он станет меньше…

– Мне его Катя дала. Я не просила. Ни у кого нету. Она принесла два. Дала мне сама, говорит, твой.

– Видите, вас любят не только на Зелёном, 73 – 13. Но и на «Агате».

– Хороших везде любят. Все любят!

– Не надо бы так. А? Везде, все… Ой-ой-ой-о-ёй, Радушка! Я ведь муж! Я ж и могу… Я право имею от двадцать третьего, четвёртого, семьдесят шестого за номером 367349. Знаете, что это за номер? Нашего свидетельства о браке. И записи номер 820…

– Как у нас на счётной станции. Сплошные цифры!

– К чему-то обязывающие и призывающие.

Галинка снимает бигуди.

Я даю ей любимое полусырое яйцо.

– Ну что у тебя яйца такие сырые? – Она бежит на кухню.

– Не у меня… Соль у меня в руке…

– Мне хлеба…

– Вот и хлеб в руке.

– А-а… Скажи, а чего яйца такие маленькие? Куры что, не знают призывов последнего съезда КПСС? Или они вышли из-под повиновения петухов, бросили это дело по носке крупных яиц и теперь их несут петухи, то есть ваш брат?

– Наш брат страусиные рад вам нести.

– Как истинные ударники комтруда… Часы, знак! – протягивает она руку из рукава пальто, не глядя на меня.

Я несу ей часы, кольцо.

Маяк молитву зазвонил. Восемь.

Я уже приоткрыл дверь для её вылета.

Галина:

– Прекрасно!

– Можно вставать и в полвосьмого.

Она торопливо поскакала по лестнице вниз.

Я сажусь к столу записать вчерашнее.

Вчера мы гуляли, и я забыл отстучать на машинке.

Зашла речь, зачем это люди женятся. Галина сказала:

– Многие метёлки гоняются за миллионами. Дуры! Разве миллионы нужны?

Я авторитетно:

– И миллионы.

– Они не помеха, если окажутся, но не они первооснова супружеского счастья. Если тебе нужны деньги, выходи с колотушкой на большую дорогу.

– Правильно! Сама добывай! Добыча миллионов должна быть поставлена на самообслуживание. На худой конец, добывай вместе. А лезть на готовый миллион неэтично.

– Верно. Некоторые женщины на западе делают мужей миллионерами.

– Не знал. Каким образом? Сгораю быстрее узнать!

– Необходимо одно условие.

– Ну скорее говори! Какое же?

– Прежде надо быть миллиардером!

– А-а… Увы…