Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920

Сентиментальность – когда дело касалось определения действий Америки и целесообразность – когда дело касалось оценки поведения союзников – вот принцип, который, по-видимому, вытекал из реакции Лансинга по этому поводу.

По понятным причинам лорд Ридинг не мог быть доволен позицией Лансинга. На следующий день его с трудом удержали от того, чтобы не телеграфировать правительству самый язвительный и критический отчет о беседе, который, по мнению президента, вызвал бы немало проблем. Но даже и без этого отчета раздражение в Лондоне оказалось весьма сильным. Без всякого промедления (даже скорее, чем следовало бы) британское правительство последовало примеру Америки, предприняв собственные односторонние действия, приказав британскому гарнизонному батальону в Гонконге немедленно следовать во Владивосток, а вскоре после этого назначив мощную британскую военную миссию в Сибирь под командованием генерала Альфреда У.Ф. Нокса, бывшего главы британской военной миссии в европейской части России. К этому вскоре добавилось назначение сэра Чарльза Элиота верховным комиссаром. Таким образом, односторонние действия Вашингтона с целью удержать британцев подальше от Сибири дали противоположный результат, а ситуация при отсутствии координации между двумя правительствами немедленно осложнилась.

В то время как американский шаг в течение нескольких дней оставался официальной тайной, его последствия на Дальнем Востоке не заставили себя долго ждать. Захват чехами Владивостока уже и так создал там взрывоопасную ситуацию, сравнимую с извлечением чеки из ручной гранаты. Два действия – чехов с одной стороны и Вильсона с другой – привели в движение все элементы, задействованные в дальневосточной ситуации, а их было много. Сложность ситуации, и без того запутанной еще до этих событий, достигла предела. Дербер и его соратники, воодушевленные подавлением владивостокских большевиков, сразу же попытались утвердиться во Владивостоке в качестве «временного правительства автономной Сибири». Хорват, убежденный, что настал его час, в первых числах июля выехал из Харбина во Владивосток для создания там общероссийского правительства. Тем временем владивостокские чехи, получив первоначальную партию японского оружия, начали наступление на север вдоль Амурской железной дороги, встретив первое серьезное сопротивление в окрестностях Никольска (Ворошилова), примерно в 60 милях вдоль линии. Хорват и его окружение, пытавшиеся добраться до Владивостока, столкнулись с наступающими чехами и некоторое время удерживались в городе Гродеково, недалеко от границы с Сибирью. Кроме того, его остановили обращения французского, британского и японского министров в Пекине, настаивавших на том, чтобы Хорват отказался от своих политических амбиций, поскольку они могут поставить чехов в неловкое положение.

Отъезд Хорвата в сочетании с просьбой чехов разрешить переброску их подразделений через восточную часть Китая резко обострили деликатную ситуацию в Маньчжурии. Китайцы заявили, что видят в уходе Хорвата отказ России от своих прав не только в зоне КВЖД, но и во всей Северной Маньчжурии в целом. Они поклялись, что Хорвату не будет обратной дороги, и предприняли все возможные усилия, чтобы взять территорию под свой собственный контроль. Японцы же продолжали играть и с Хорватом, и с китайцами, как кошка с мышами.

Захват чехами Владивостока и американское предложение, вполне естественно, повергли Токио в настоящую агонию при принятии решения. Скрытые разногласия внутри кабинета и среди влиятельных кругов относительно политики Японии в Маньчжурии и Сибири сразу же привели к кризису. Генеральный штаб, поддерживаемый влиятельными элементами в кабинете министров и в других местах, выступал за использование ситуации как возможности для оккупации Северной Маньчжурии, приобретения КВЖД и установления доминирующего положения Японии в Восточной Сибири. В целом им удалось утвердить это как точку зрения правительства в целом. Но как же тогда поступить с американцами? Этой проблеме Генеральный штаб уделял мало внимания. Японскому МИДу, к искреннему огорчению умеренных государственных деятелей, таких как Гото и Исии, было поручено решать проблему ответа Вашингтону.

Пока шли дебаты в Токио, японцы обратились в Вашингтон с просьбой выяснить, что, по мнению американцев, следует предпринять в отношении общего командования предполагаемой совместной экспедицией (при вашингтонских обсуждениях 6 июля об этом просто не подумали). Отвечая на вопрос Полка, президент решил, что верховное командование должно быть у японцев, о чем они и были проинформированы 16 июля. Нет никаких свидетельств, что кто-то думал согласовать это решение с военным министерством.