Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920

Следует отметить, что политический климат на Дальнем Востоке в целом отличался от климата в Европейской России. Для людей в Харбине или Пекине европейская война, так сильно повлиявшая на отношение западных союзнических канцелярий, была далекой и нереальной. Страх «толкнуть русских в объятия Германии», который больше, чем какие-либо другие соображения, заставлял западные правительства проявлять снисходительность к большевикам, едва ли присутствовал в городах Дальнего Востока. Общий тон дискуссий в кругах держав альянса носил откровенно антибольшевистский характер, причем до такой степени, что явно шокировал бы вашингтонских государственных деятелей, если бы только они об этом знали. Свободная непринужденность дальневосточных союзников, с которой обсуждалась возможность создания антикоммунистических правительств, в то время когда их собственные правительства еще не приняли окончательных решений об отношениях с советской властью, разительно контрастировала с отчаянными усилиями Локкарта, Робинса и части других чиновников стран альянса достичь своего рода modus vivendi с большевиками. Антикоммунистическая деятельность и интриги во Владивостоке и Харбине лишь усиливали подозрения советских лидеров по отношению к предложениям союзников об оказании военной помощи. К чести официальных американских представителей на Дальнем Востоке следует отметить, что, не имея соответствующих указаний Вашингтона, они весьма умело уклонялись от участия в антибольшевистской истерии.

В начале апреля в Пекине прошел ряд совещаний между Хорватом и министрами Антанты, на которых были приняты решения, которые, как тогда считалось, имели далекоидущие последствия. Как отмечал сам генерал, «…после обмена мнениями министры решили оказать поддержку и координировать свою помощь через меня. Во время моего прощального визита, в присутствии нашего министра князя Кудашева, это решение было еще раз подтверждено всеми союзными министрами, за исключением американского. Я не обращался к нему за помощью, поскольку ни мистер Стивенс, ни американский консул в Харбине не принимали участия в антибольшевистском движении».

Под упомянутым Стивенсом подразумевался мистер Джон Ф. Стивенс, председатель Американской консультативной комиссии железнодорожных экспертов, направленный на помощь Временному правительству России в 1917 году. Сейчас Стивенс находился в Маньчжурии в поисках полезной работы для американских инженеров Российского железнодорожного корпуса под командованием полковника Джорджа X. Эмерсона, направленного на Дальний Восток во время захвата власти большевиками. Стивенс все еще продолжал надеяться, что его специалисты смогут оказать помощь по восстановлению эффективности Транссибирской магистрали. Приход коммунистов в Сибирь сделал невозможным осуществление первоначального плана, и инженеры всю зиму бездействовали в Японии. В конце февраля было достигнуто принципиальное соглашение с китайским правительством о найме этих людей на Китайско-Восточную железную дорогу, и Стивенс вместе с Эмерсоном и частью корпуса уже в марте прибыл в Харбин начать работу. Вечно подозреваемый в наличии какого-то тайного политического статуса и целей, он вполне естественно оказался объектом множества обращений со стороны конкурирующих группировок, ищущих американской поддержки. Железнодорожник относился к реляциям подобного рода крайне сдержанно и старался соблюдать полный нейтралитет. «Следует отдать должное мистеру Стивенсу, – писал Хорват, – строго ограничивающему свою деятельность оказанием помощи железным дорогам и принципиально не вмешивающемуся в политику. Втянуть его в открытые политические дискуссии не удалось никому. Даже сейчас мы не знаем, каковы были его истинные взгляды и симпатизировал ли он нашему движению».

Несколько позже советское правительство выдвинуло обвинения против консула Колдуэлла, заявив, что он якобы вступил в сговор с членами группы Дербера, однако доказательства подобных действий слишком неубедительны и не заслуживают внимания. Адмирал Найт также прислушался к призывам Дербера и его эсеровских соратников, причем воспринял их ближе, чем Колдуэлл, и даже пытался выказывать им свою поддержку, однако правительство в Вашингтоне не имело к этому никакого отношения. Более того, оно неоднократно требовало от своих представителей на Дальнем Востоке оставаться в стороне от любых форм вмешательства во внутренние дела России. Похоже, что это указание в целом выполнялось с похвальной твердостью, особенно учитывая объем просьб и силу давления, под которым находились американцы.

Одной из самых серьезных проблем Хорвата в первые месяцы 1918 года стало присутствие на западном крае КВЖД казачьего атамана Григория Семенова. Необходимо присмотреться к этому персонажу внимательно.