Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920

Отслужив в царской армии и немало повидав на других фронтах в первые годы мировой войны, летом 1917 года Семенов убедил Временное правительство разрешить ему вернуться в родные места Забайкалья и попытаться создать там добровольческий отряд из числа местных монголов[33]. В качестве штаб-квартиры ему был назначен небольшой военный кордон в Даурии, находящийся в нескольких милях от маньчжурской границы прямо на железнодорожной линии, соединяющей Восточный Китай с главной магистралью Транссиба. Семенов лишь начал собирать свой отряд, когда в Петрограде произошел захват власти большевиками. Волна большевизации, отмеченная крайней недисциплинированностью и неповиновением кадровых офицеров, вскоре начала захлестывать и сибирские гарнизоны. Семенов сразу же вступил в острый конфликт с коммунистами в Чите и Иркутске, категорически и демонстративно не подчинившись новой власти. То, что он смог это сделать, объяснялось его собственным смелым и дерзновенным темпераментом, выгодным географическим расположением в непосредственной близости от маньчжурской границы и способностью вербовать единомышленников из числа монголов, казаков и военнопленных, не попавших под влияние большевиков. Неясно, насколько можно верить его собственным рассказам о ранних военных подвигах. Например, Семенов утверждал, что ему всего лишь с семью сторонниками, благодаря сочетанию неожиданности, блефа и смелости, удалось разоружить и изгнать с соседнего пограничного пункта со станции в Маньчжурии весь недовольный гарнизон численностью 1500 человек. Возможно, здесь и есть преувеличение, но и в этой истории изначально нет ничего невозможного, учитывая хаотичные и сбивающие с толку условия того времени. В любом случае не может быть никаких сомнений в том, что Семенову действительно удалось зимой 1917/18 года тем или иным способом выдавить большую часть регулярных российских войск из Даурии и временно стать хозяином местной ситуации. Расположившись на нескольких последних милях железной дороги на территории Сибири, он надежно прикрыл свой тыл и левый фланг маньчжурской границей и находился в относительно благоприятной ситуации с точки зрения защищенности от большевистских войск со стороны Читы и Иркутска.

Немалая раздраженность большевиков открытым вызовом Семенова была вполне объяснима. Бесцеремонное изгнание большевизированных местных гарнизонов лишило коммунистов козырной карты, всегда служившей ключом к их успеху. Положение сил на железнодорожной линии дало атаману контроль над прямым сообщением из Иркутска во Владивосток, что в конечном счете вынуждало коммунистов направлять все свои перевозки по более длинной и менее удобной Амурской железной дороге. Кроме того, неповиновение Семенова препятствовало любому распространению большевистского влияния на Маньчжурию.

Неловкость этой ситуации с точки зрения большевиков была достаточно ярко проиллюстрирована инцидентом, произошедшим в начале декабря 1917 года. Один из коммунистических деятелей в Харбине (к тому моменту они еще не были изгнаны из зоны КВЖД) по фамилии Аркус (ни имя, ни отчество, ни дата рождения неизвестны) попытался выехать из Харбина в Иркутск для консультаций с большевистскими лидерами. Когда поезд остановился в Даурии, Аркуса, по приказу Семенова, вывели и обыскали. Когда тот возмутился таким обращением, атаман хладнокровно приказал расстрелять его на месте. После этого Семенов лично отвез документы, найденные на теле Аркуса, непосредственно Хорвату, чтобы убедить его в необходимости немедленных действий против коммунистов. Вскоре после этого – а возможно, что в некоторой степени и вследствие эпизода с Аркусом – китайцы изгнали русских коммунистов из Харбина.

Отношения Семенова с китайцами с самого начала складывались напряженно – использование им монгольских наемников, набранных по большей части с территории, номинально считавшейся китайской, естественно, вызывало у «хозяев» тревогу и оскорбляло: им и так было нелегко сохранять свой фиктивный суверенитет на местах, населенных монголами вдоль российской границы.

В середине января Семенов нанес визит в Харбин с целью сбора оружия и поддержки. Сначала он обратился к Хорвату, который вежливо предложил атаману вступить в его отряд в качестве одного из регулярных подразделений охраны КВЖД и оказывать соответствующую поддержку, но в немедленной просьбе предоставить оружие отказал. Реакция Семенова оказалась вполне характерной. С помощью собственных монгольских телохранителей ему удалось тайно вывезти два артиллерийских орудия из туннеля на КВЖД, погрузить их на платформы под носом у людей Хорвата и отправить в свой маленький анклав на границе с Сибирью. Невзирая на отказ и другие «неучтивости», Хорват пребывал в слишком слабом положении, чтобы полностью порвать с атаманом. Отсутствие первой договоренности не помешало Хорвату оказывать ему впоследствии ту или иную помощь и пытаться, пусть и с минимальным успехом, показывать свое дружеское расположение (в последующие годы Хорват не раз сожалел о напрасно потраченных усилиях).