Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920

Независимый, наглый, отвратительно брутальный и жестокосердный в своих методах, Семенов оставался позором не только для Хорвата, но и для всех наиболее респектабельных членов антикоммунистического русского сообщества Дальнего Востока. Остальные русские полагали, что сотрудничество с Семеновым практически невозможно. По крайней мере, не нашлось никаких письменных свидетельств, что кто-то делал это успешно. С другой стороны, никто не мог упрекнуть атамана в отсутствии определенных успехов, благодаря безжалостности и дерзости действий против большевиков. Кроме того, его позиция на западной границе Маньчжурии служила своего рода буфером между коммунистической властью в Центральной Сибири и уязвимой арендованной зоной КВЖД, где особые административные права России теперь висели на самых тонких ниточках.

В январе 1918 года Семенов обратился за поддержкой к представителям Японии и западных союзников в Харбине. У японцев эти призывы получили немедленную и устойчивую успешность: «подвиги» Семенова, да и сама складывающаяся ситуация их вполне устраивала. Неуправляемость атамана, как с точки зрения Хорвата, так и любой другой российской власти, помогала предотвратить появление какой-либо единой сильной антибольшевистской силы в Сибирском регионе. «Да простит меня Бог, но я решил поддержать Семенова…» – с сожалением констатировал Хорват в своих мемуарах. Такое положение дел хорошо соответствовало японской политике того времени: любое сильное антикоммунистическое движение в Сибири, с его неизбежными претензиями на то, чтобы Япония относилась к нему как к другу и союзнику, было бы затруднительно. Сдерживая большевиков в Забайкалье и перерезав их коммуникации с Маньчжурией, Семенов ослабил военный потенциал большевиков в дальневосточной части Сибири. Это тоже было в высшей степени приемлемо для японцев. Наконец, Семенов со своими монгольскими наемниками обеспечивал противодействие китайцам в Монголии и Маньчжурии, способствуя, таким образом, определенной форме слабости и разобщенности в регионе, из которого многие японцы надеялись в самом ближайшем будущем извлечь выгоду.

Таким образом, японцы неизменно поддерживали Семенова со времени его январского визита в Харбин. Они назначили в его штаб офицера связи, капитана Куроки, к которому Семенов питал такую личную привязанность, на какую только он мог быть способен в силу своего характера. Куроки приложил все усилия, чтобы атаман «соответствовал» японским целям. Японцы оказывали Семенову поддержку деньгами и оружием – ровно такую, чтобы удержать его у власти и сохранять независимость от Хорвата и других российских антикоммунистов, но недостаточную, чтобы позволить атаману стать серьезным претендентом на абсолютное лидерство на Дальнем Востоке.

На французских и британских представителей Семенов также произвел благоприятное первоначальное впечатление рассказами о своих подвигах против большевиков. Результатом стал значительный энтузиазм по отношению к нему с самого начала во французском и британском лагерях. Британцы направили офицера связи майора Денни из своего военного штаба в Пекине и оказали определенную финансовую помощь в конце зимы 1918 года. Следом за ним появился и француз капитан Пеллио (в других источниках – Пелье). Щедрые союзники не поскупились и даже «подарили» Семенову пару полевых гаубиц из арсенала охраны Пекинской миссии.

Изначальные надежды, возлагаемые англичанами на Семенова, носили вполне оптимистичный характер, однако вскоре они вступили в противоречие с надеждами Лондона, полагавшего, что от большевиков можно потребовать вмешательства союзников. Было вполне очевидно, что французская и британская поддержка Семенова была одним из главных источников советских подозрений в отношении союзников в целом. Энтузиазм британцев оказался еще более ослабленным сообщениями о психологических последствиях бесчинств, совершенных людьми Семенова на территории Сибири.

Надежды и опасения англичан в отношении атамана хорошо проиллюстрированы в телеграмме МИДа Великобритании британскому посланнику в Пекине от 7 апреля 1918 года:

«Ясно, что наша политика по отношению к большевистским властям подлежит серьезному, если не фатальному, пересмотру, если Семинов [sic], поощряемый союзниками, предпримет наступление. Исходя из нынешнего и перспективного состава сил под командованием Семенова, он сможет добиться очень многого. Кроме того, Семенов и его отряд будет представлять собой очень полезное дополнение к любым оккупационным силам, как с политической, так и с военной точек зрения, когда осуществится интервенция Сибири либо со стороны всех союзников, либо только одними японцами.

Пока же Семенову было бы лучше воздержаться от военных действий и отдать все силы организации своих войск, не приступая к конкретным операциям, и ожидать дальнейшего развития ситуации, зависящей от интервенции союзников в Сибирь».