Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920

К концу апреля эта схема нашла такое мощное одобрение у французских и британских военных властей, что она была вынесена на официальное рассмотрение как на военном, так и на политическом уровнях Высшего военного совета. 27 апреля постоянные военные представители при Совете, собравшиеся в Версале, впервые подробно обсудили – по инициативе Франции – вопрос о будущем Чешского корпуса. Итогом обсуждения стала еще одна Совместная нота № 25, в которой они приняли к сведению состоявшиеся между французским и британским правительствами обсуждения «по вопросу о вывозе чешских контингентов из России» и выразили следующее мнение:

1. Имеются все необходимые средства для обеспечения транспортировки в кратчайшие сроки.

2. Необходимо обеспечить как можно большую быстроту переброски чешских войск, не прошедших восточнее Омска, в Архангельск и Мурманск.

Третий пункт указывал, что в ожидании дальнейшей отправки эти подразделения можно было бы с пользой применить для обороны Архангельска и Мурманска, а также охраны и защиты Мурманской железной дороги.

Аналогичным образом было высказано предположение, что войска, которые прошли Омск, могли бы быть использованы, как уже рекомендовалось в Совместной ноте № 20, для сотрудничества с союзниками в Сибири.

Формулировка этой ноты, а также тот факт, что целых шесть недель спустя ни одно из правительств так и не предприняло серьезных шагов по поддержке судоходства во Владивостоке и в северных портах, очень трудно поверить, что идея разделения корпуса была чем-то иным, нежели неискренним принципом, предназначенным для формального признания возможного вывода чешских частей во Францию, хотя на самом деле она служила для обеспечения их возможного использования на территории России в случае интервенции союзников.

Через несколько дней (2 мая) этот вопрос снова был довольно запутанно поднят на Пятой сессии Высшего военного совета в Аббевиле. Правительственным деятелям союзников представили на рассмотрение Совместную ноту № 25. Клемансо, последовательно придерживающийся позиции скорейшей переброски корпуса на Западный фронт, отнесся к мотивам авторов ноты с большим подозрением. Он не возражал против отправки чешских подразделений через северные порты, но требовал немедленного их убытия во Францию. Исходя из этих соображений Клемансо энергично настаивал на четком обязательстве британцев выделить необходимые суда. Британские представители несколько неохотно согласились сделать все, что в их силах, но выразили пессимизм по поводу шансов найти достаточное количество кораблей. Британский госсекретарь по военным вопросам лорд Милнер стоял на своем: даже в случае с Сибирью следует предусмотреть вывод только части чешских войск и что «…чехам не нужно продолжать движение во Владивосток… им следует задержаться вблизи Омска или Челябинска».

Милнер придерживался позиции, что вполне достаточно, если Высший военный совет просто принял бы Совместную ноту № 25, а все еще неудовлетворенный Клемансо утверждал о желательности изложения результатов обсуждения в более точных выражениях, чем те, которые содержались в ноте. По его настоянию была подготовлена резолюция, призванная прояснить мнения высокопоставленных государственных деятелей по этому вопросу. В конце концов, Совет одобрил как Совместную ноту № 25, так и проект резолюции. На самом же деле резолюция, как и многие другие результаты напряженных обсуждений на многосторонних конференциях высшего уровня, просто отражала противоречивые точки зрения, не пытаясь их примирить, и не вносила никаких разъяснений в политику союзников. Сама же резолюция гласила следующее:

1. Британское правительство обязуется сделать все возможное для организации транспортировки чешских военнослужащих, которые находятся во Владивостоке или на пути в этот порт.

2. Французское правительство берет на себя ответственность за эти войска до тех пор, пока они не будут погружены на борт.

3. Британское правительство обязуется обратиться к господину Троцкому с целью разрешения сосредоточения в Мурманске и Архангельске чешских войск, не принадлежащих к корпусу, следующему из Омска во Владивосток.

Таким образом, итогом конференции в Аббевиле стало соглашение о разделении корпуса: одна его часть должна быть направлена на Тихий океан, а другая – на Север России. Но между правительствами так и не было достигнуто реальное согласие, касающееся необходимости его скорейшей переброски на Западный фронт.