Решительная принцесса

– Ну… даже не могу объяснить почему, – неловко пробормотала Лотти. – Я ведь не знаю, как может быть иначе. Уже не помню, как жила дома – я тогда была слишком маленькая. Может, я нигде не буду счастлива, Эрми. Может, у меня судьба такая – всегда чувствовать себя несчастной. – Лотти уселась на ступеньку и горько вздохнула.

– Если бы мисс Амелия тебя услышала, она бы сказала, что это разлилась желчь, и напоила бы тебя гидроксидом магния, – улыбнулась Эрменгарда.

Лотти сердито посмотрела на неё и прошептала:

– Эрменгарда Сент-Джон, в тебе нет ни капли сочувствия!

Лотти никогда в жизни не видела столько людей. Леди и джентльмены в лучших летних нарядах толпились снаружи от ограждения, болтали, смеялись, кричали. Лотти стало даже страшно. Она вспомнила, как два года назад в этом же месяце попала на шествие суфражисток, когда ей было ещё почти ничего не известно про их движение.

Мистер Кэррисфорд подъехал к пансиону не в экипаже, как собирался, а в роскошном сверкающем автомобиле с шофёром. В просторном салоне было достаточно места и на всех четырёх пассажиров, и на плетёные корзинки для пикника.

– Аткинс знает одно местечко, с которого нам всё будет отлично видно, – заверил мистер Кэррисфорд девочек. – Рядом с поворотом. Мы приедем раньше других и быстро его займём. Обещаю, нам будем очень комфортно. А после обеда вы сможете ещё и встать на пустые корзинки.

Аткинс оказался прав. Они припарковались на возвышении, и им открылся прекрасный вид на трассу. По другую сторону от неё стояли фотографы с камерами наготове, чтобы запечатлеть ровно ту минуту, когда лошади повернут за угол.

– Это дерби, самые важные скачки, – объяснил мистер Кэррисфорд, помогая Лотти забраться с ногами на сиденье автомобиля. – Видите, как все наваливаются на ограду? Никто не хочет ничего пропустить.

Лотти отвела глаза от моря соломенных шляп и изящных шляпок с цветами и всмотрелась в несущихся галопом лошадей. Они приближались, и её сердце колотилось всё быстрее. Зрители восторженно кричали, размахивали руками и чуть ли не пускались в пляс.

– Они прибавят скорости после поворота, – сказал мистер Кэррисфорд.

Сара, сцепив руки в замок, затаила дыхание, когда мимо промчалась первая лошадь. Остальные почти не отставали от неё.

Лотти сама невольно присоединилась к восторженным воплям, даже не заметив этого – так на неё повлияла атмосфера скачек. Сара прижималась к ней, глаза у неё сияли. Лотти, восхищённая грозной красотой лошадей, захлопала в ладоши.

Внезапно крики стихли, и толпа ахнула. На трассу выбежали люди, торопясь к какому-то тёмному пятну на траве.

Мистер Кэррисфорд встревоженно подался вперёд:

– Что, лошадь упала?! Я не успел заметить – смотрел на ту, которая бежала впереди. Что случилось?

– Леди… она была там… – проговорила Лотти, прижимая ладонь ко рту. Перед глазами у неё всё ещё стояла хрупкая фигурка, рухнувшая на траву будто тряпичная кукла. – Лошадь споткнулась о неё, и наездник тоже упал…

– О чём она думала?! – возмутился мистер Кэррисфорд. – Это безумие! Может, она упала в обморок и выкатилась из-под ограды на трассу? Как такое могло произойти?!

– Не знаю… – Лотти рухнула в кресло автомобиля, и Сара поспешно протянула ей пузырёк с нюхательной солью. Девочка вдохнула носом резкий запах, и у неё заслезились глаза. Эрменгарда сидела рядом, онемев от ужаса, и вскоре Лотти почувствовала на своей руке её холодную ладонь. Визгливые голоса вокруг напоминали крики птиц, и Лотти казалось, будто жестокие клювы раздирают ей кожу. Голова нещадно кружилась. Лотти зарылась лицом в плечо Сары и всхлипнула.

– Поверить не могу, как она на такое решилась… – прошептала Салли. Она позаимствовала у кухарки свежий номер «Дэйли Скетч»[14] с жуткой фотографией на первой странице. Несчастная дама лежала под упавшей лошадью, а её шляпа катилась в сторону объектива.

– Как она могла?! Да, мы хотели сражаться за себя, но… но… не так, – пробормотала Лотти, сжимая газету дрожащими руками.

– Это даже не главная новость, – печально заметила Салли. – Видишь, их больше интересует победитель со ставками сто к одному, а не женщина на грани жизни и смерти.

– Думаешь, она умрёт? Её нельзя спасти?

– Говорят, она всё ещё без сознания. Лотти, ты же сама видела, как она попала под копыта. После такого не выживают.

Лотти вздрогнула, вспоминая кошмарную сцену. Да, сложно поверить, что мисс Дэвисон очнётся.

Салли покупала газеты на карманные деньги Лотти, и они обе, зачитываясь ими поздними вечерами на чердаке, искали упоминания о самочувствии мисс Дэвисон. В статьях часто критиковали безумный поступок суфражистки, но никто не писал, идёт ли она на поправку. А девятого июня, через пять дней после скачек, Салли разбудила Лотти рано утром. Глаза у служанки были красные, лицо залито слезами.

– Надолго задержаться не могу, мне надо идти на кухню. Кухарка меня хватится. Но я сбегала за газетой, Лотти. Вот, смотри. – Она показала утренний номер «Дэйли Скетч» и большой заголовок жирными чёрными буквами: «Первая жертва борьбы за голоса для женщин».