Реставрация вместо реформации. Двадцать лет, которые потрясли Россию

Во-вторых, укрупнение должно производиться таким образом, чтобы, с одной стороны, шло выравнивание экономических потенциалов субъектов федерации, а с другой – происходило слияние в едином субъекте сегодняшних бюджетных «доноров» и «иждивенцев». Это позволит решать двоякую с точки зрения конституционной перспективы задачу. Перераспределение ресурсов станет внутренней проблемой субъектов федерации, что позволит снять эту функцию с федеративного центра. Политическое значение субъектов выравняется не только юридически, но и фактически.

Естественно, что с учетом этих изменений легче будет решить вопрос об устранении существующего правового неравенства субъектов федерации. Права национальных меньшинств должны будут защищаться федеральной властью путем обеспечения прав личности, а не прав региона при помощи соответствующих законов, гарантирующих свободное культурное развитие и равные права народов.

Но это были бы идеальные условия для конституционного процесса. С практической точки зрения такого рода изменения кажутся сегодня полной утопией. Никто из нынешних субъектов российской политики не заинтересован в реализации подобного сценария. «Федеральному» центру не нужны самодостаточные регионы, способные поставить его бюрократическое самовластье под свой контроль. Для большей части сложившихся к настоящему моменту региональных элит пойти на перекройку политической карты страны – значит подписать себе смертный приговор и просто так отдать тот статус полуфеодальной, никому и ни в чем не подотчетной аристократии, который был завоеван с таким трудом. Поэтому более реалистично с самого начала рассчитывать, что дело придется иметь с 89 регионами.

Введение в политический оборот процедуры легитимизации конституции субъектами Федерации неизбежно приведет к смещению акцентов в тексте конституции. Прежде всего придется отказаться от излишней детализации в вопросах, что будет иметь своим следствием существенное сокращение документа. Если действующая конституция выстроена вокруг проблемы прав человека, то стержнем будущей конституции станет проблема суверенитета. При этом, скорее всего, в конституции будет признан суверенитет субъектов федерации.

Появление в России действительной конституции – это глубочайшая революция. Революция, которая должна затронуть все слои общества и потрясти до основания политическую власть. Однако сегодня в России нет такой партии, которая готова была бы взять на себя ответственность за эту революцию.

«РУССКАЯ РУЛЕТКА» ДЛЯ КОНСТИТУЦИИ

На рубеже третьего тысячелетия у России есть два пути конституционных преобразований, две игры, в которых можно поучаствовать, – большая и маленькая. В большой игре на кону – историческая судьба России, ее инкарнация в новой универсальной русской цивилизации. В маленькой игре ставка поменьше. Здесь можно выиграть нескольких будущих президентов и парламентское большинство. Но шансы для игроков неравны. В большой игре они очень близки к нулю. В маленькой – можно надеяться, что не уйдешь из конституционного казино без ничего. Страстный романтик захочет сыграть в большую игру. Уравновешенный реалист не будет рисковать по-крупному и удовлетворится небольшими конституционными изменениями. Большая игра – это возможность разом решить клубок накопившихся проблем. Участники маленькой игры на это не должны рассчитывать. Но итоги маленькой игры обществу также небезразличны. Второй жизни в Россию они не вдохнут, но могут обеспечить спокойную старость.

Логика конституционных изменений, предлагаемых участниками маленькой игры, у каждого своя. Но критерий их общественной полезности сегодня должен быть один. Допустимы изменения конституции, способствующие консолидации российской элиты, и недопустимы изменения, ведущие к дроблению политических сил.

С этой точки зрения, предложение о введении поста вице-президента представляется полезным, потому что такое изменение правил игры даст больше возможностей различным политическим силам создавать альянсы, тем самым упрощая картину политической борьбы и сводя количество претендентов на пост президента к разумному минимуму. Напротив, предложение убрать или снизить пятипроцентный барьер для партий, участвующих в выборах в Государственную думу, представляется вредным, несмотря на очевидность всех формальных демократических аргументов, которые могут быть выдвинуты в защиту этого требования. Снижение этого барьера привело бы к дезинтеграции политических сил в парламенте, многократно усложнило бы процесс поиска политических компромиссов. С этой точки зрения, полезными могут оказаться предложения по усилению мажоритарных начал избирательной системы и укреплению самостоятельности правительства в отношениях с Президентом и Государственной думой.