Ревнитель веры (СИ)

Если дождь и не смог попортить оптимистичного настроя Рено, то местным селянам это удалось сделать в два счета. К тому моменту, когда они с Этьеном вышли из деревни, ее жители только-только начали выползать на работу в полях, поэтому-то никого из них на своем пути они и не встретили. Дальше по дороге с обеих сторон распростерлись редкие фермерские домишки, и как раз-таки на их обитателей Рено с Этьеном в итоге и напоролись.

Когда они проходили мимо селян, состригающих снопы зрелого овса у самой дороги, те либо просто косо на них поглядывали, либо с откровенным презрением сплевывали на землю. В воздухе, подобно полуденному зною, густо нависало отвращение, но Этьен к такому отношению уже привык. Редко где появление человека со знаком Эотаса во всю грудь сейчас встречалось с большим дружелюбием. Впрочем, спустя несколько шагов до Этьена дошло, что отвращение это было направлено вовсе не на него. Причиной такого отношения целиком и полностью был Рено.

Проходя мимо селян, он либо стыдливо отводил от них глаза, либо и вовсе шел, низко опустив голову. Стыд и какая-то скрытая в глубине сознания боль доносились от Рено к Этьену навязчивым отголоском старого воспоминания. Подавить эти чувства, насколько Этьен знал по горькому опыту, можно было лишь одним-единственным способом.

— Наплюй на этих безбожников, - сказал он так громко, чтобы селяне услышали его наверняка. — Смотри на них с гордо поднятой головой. Не доставляй им удовольствия видеть тебя испуганным.

Желая подать пример, Этьен и сам задрал голову и, когда один из фермеров сплюнул прямо ему под ноги, сделал ровно то же самое в его сторону. На Рено, впрочем, это эффекта не оказало.

— Все в порядке, — сказал он, скупо улыбнувшись. — Не называй их безбожниками. На свое отношение они имеют полное право.

Этьен хмыкнул.

— Какой-то дурной из тебя выходит эотасианец, раз ты так просто позволяешь всяким кретинам косо смотреть на последователя твоего бога.

Рено ничего не ответил. Лишь еще ниже опустил голову. Жест этот не остался без внимания прикованных к нему презрительных взглядов.

Все окружавшие деревню поля они прошли лишь к тому моменту, когда солнце поднялось в зенит. Рено, пусть эмоции его и не улеглись до сих пор, встретил это событие вздохом облегчения. Обернувшись к Этьену, он улыбнулся. Совсем не искренне.

— Мы прошли с тобой бок о бок уже несколько часов, а я так и не спросил твоего имени.

— Этьен.

— Хм-м. — Взгляд Рено лукаво блеснул. — И фамилии у тебя нет?

Этьен на какой-то миг замялся.

— Нет.

— Какая жалость, — деланно вздохнул Рено. — А что насчет приставки с местом рождения? Должен ведь такой видный священник иметь столь же видное имя.

— Если ты еще раз обзовешь меня жрецом или священником, я дам тебе по башке.

— Как страшно. И все же?

— Ну… — Этьен взглянул на небо. — Тогда, получается, Этьен из Редсераса.

— Из Редсераса! — всплеснул руками Рено. — И какими же ветрами тебя занесло в Дирвуд?

Этьен косо на него зыркнул.

— Не твое дело.

— Значит, для проповедей о милосердии?

Ничего не ответив, Этьен легко вдарил ему по затылку.

— Какое внушительное согласие, — усмехнулся Рено, потерев ушиб.

— Заткнись.

Следующие несколько часов они ни о чем толком и не разговаривали. Этьен, впрочем, был сейчас даже этому рад. Со временем эмоции внутри Рено поутихли, и теперь ничто не мешало Этьену спокойно размышлять.

Заданный Рено вопрос едва ли не задел его за живое: слишком уж часто Этьен и сам задумывался о том, зачем он вообще сюда направился. Первым на ум, конечно, всегда приходил Вайдвен, но его образ Этьен каждый же раз быстро отбрасывал прочь. В конце концов, с Вайдвеном все уже давно и крепко покончено — Молот Бога не даст соврать. Но следом наружу всплывал и другой вопрос: а почему тогда Этьен до сих пор здесь?

Возможно, из-за наличия в Дирвуде хоть какой-то выпивки помимо опостылевшего ему вирсонега. Возможно, что, стоило бы только ему сделать шаг за Белый Переход, его тут же бы разорвали в клочья. А, возможно, и правда из-за проповедей о милосердии. В конце концов, такие проповеди были именно тем, в чем сейчас Дирвуд и его эотасианцы нуждались больше всего. Этьен, впрочем, действительно пару раз пробовал зачитать кому-нибудь нравоучение о грешной природе жестокости, но каждый раз это оканчивалось практически так же, как и недавно в таверне. Как и ожидалось, народ Дирвуда был непробиваемо туп.

Впрочем, об идущем рядом с ним Рено Этьен однозначно сказать такого не мог. Даже несмотря на весь свой скептицизм в отношении эотасианцев, в своем новом знакомом он чувствовал нечто с собой схожее. Этьен и сам пока еще не мог понять, что испытывает по поводу этого открытия. Если он выглядел со стороны так же жалко, то единственным разумным выходом здесь виделся лишь суицид. Но Этьен пока что не спешил пускаться на поиски ближайшей отвесной скалы. Ведь, очевидно, было здесь и что-то еще. И, возможно, из-за этого “еще” Этьен и оставался здесь до сих пор.