Революции светские, религиозные, научные. Динамика гуманитарного дискурса

Представления о самом себе (в % по итогам опроса, n = 1088)

Выдающуюся роль в социогенезе гагаузов, как самостоятельного и самобытного народа, вступившего в XXI век со своей государственностью, хотя и с урезанными полномочиями (автономно-территориального образования – Гагаузия), сыграл образовательный фактор и форсированное формирование корпуса специалистов высшей квалификации, политиков, лиц творческих профессий (поэтов, писателей, учёных, музыкантов), имеющих среднее специальное и высшее образование.

Напомню, что на протяжении всего послевоенного периода гагаузы отставали от представителей всех национальностей Молдавии по числу лиц, имеющих высшее образование в расчёте на каждые 1000 человек данной национальности в возрасте 10 лет и старше, в том числе в 4 раза от молдаван, в 16 раз от украинцев и в 46 раз от русских.

Однако за три десятилетия (1959–1989 гг.) доля гагаузов, получивших высшее образование, возросла в 32 раза, в то время как среди молдаван – в 13.5 раза, русских – в 3.5 раза. Эти данные свидетельствуют о том, что формирование корпуса лиц гагаузской национальности с высшим образованием происходило более ускоренными темпами, чем среди всех остальных национальностей Молдавской Республики (табл. 2).

Таблица 2

Рост уровня образования населения Молдавской ССР за 30 лет (1959–1989 гг.) по данным переписей населения СССР [Губогло 2006: 328]

В результате каждое десятилетие разрыв между гагаузами и представителями титульной национальности по данному показателю последовательно сокращался с 4.0 раз в 1959 году до 3.7 раз в 1970 году, с 2.1. раз в 1979 году и до 1.7 раз в 1989 году. Хотя накануне развала СССР гагаузы, как и три десятилетия тому назад, занимали последнее место по удельному весу лиц, имеющих высшее образование, динамика выглядела обнадёживающей. Отставание во многом определялось их слабой урбанизированностью, преобладанием сельского населения, оттоком специалистов высшей квалификации в межвоенный период в Румынию, Турцию, Венгрию и другие европейские страны.

Трудно переоценить гуманистическую роль образования в истории и культуре гагаузов. В арсенале ряда исследовательских проектов, реализованных ЦИМО ИЭА РАН в советские времена и в первые постсоветские десятилетия, неоднократно ставился программный вопрос о представлениях человека о себе и других, об условиях и факторах, определяющих личностную индивидуальность. Острая потребность докопаться до корней этнической истории, отражающей объективные и субъективные характеристики «взросления» духа народа, перенеслась со временем в познание «души» человека. Разработка методических основ и методического инструментария по изучению идентичности привела к мысли о более глубоком исследовании «души» человека и в первую очередь нравственных основ его реального и воображаемого бытия.

На долю концепта идентичности выпала малоисследованная в этнологии и антропологии миссия «концептуального синтеза всего комплекса оснований социальной деятельности – ценностных, определяемых духовными ориентирами и нравственными установками человека, эмоциональных, заданных его психическим складом, и рационально мотивированными интересами и потребностями, соединить индивидуальный и коллективный срезы социального опыта, зафиксировать состояние и одновременно оградить динамику представлений человека о своём месте в мире и о своём “я”» [Семененко 2017: 21].

В обширном, стремительно разрастающемся научном дискурсе, основанном на прикладных, в том числе полевых этносоциологических исследованиях, мотивации и последствия сохранения исконных и вновь приобретенных самоопределений, форм и механизмов их проявления, ответов и влияний на вызовы социальной реальности, достаточно хорошо изучены и сделаны весомые выводы о роли социально-экономических, идеологических, этнокультурных факторов в формировании этнической, гражданской, гендерной, региональной, религиозной, имущественной и других идентичностей.

Преувеличенное внимание, как правило, уделяется религиозному фактору, якобы выступающему, согласно заблуждениям некоторых исследователей, едва ли не «стержнем этнической идентификации гагаузского народа».

В основе этого заблуждения лежат, во-первых, преувеличение роли церкви и некоторых священнослужителей в духовном воспитании народа и в окультуривании народного менталитета, во-вторых, завышенная оценка уровня знаний народными массами основных догматов религиозного учения, в-третьих, недостаточная источниковая база (дорогостоящая по нынешним временам) религиозности населения и, в-четвёртых, слабая изученность и, как следствие, недооценка роли образования.

Среди жителей Гагаузии религиозность у горожан занимала последнее место (5.2 %) среди 17 номинантов по социологической шкале, у сельчан (9.2 %) – 9 место, среди мужчин (5.5 %) и женщин (10.0 %) (табл. 1).