Революция и конституция в посткоммунистической России. Государство диктатуры люмпен-пролетариата

Палец второй (указательный): оговор. Даже видимость обвинения должна на чем-то держаться. Что-то же должно связывать эти абзацы в единое целое. Роль соединительной ткани, как правило, играет оговор. Эту технологию с изыском отработали на делах Ходорковского и Магнитского и уже как шаблон применили в «деле Навального». Сначала в оборот берется пойманный за руку жулик (иногда ранее изобличенный самим же обвиняемым в совершении преступления). Затем жулика объявляют компаньоном обвиняемого, так сказать, присоединяют его к нему как некую уголовную фикцию. И получается, что обвиняемый уже не изобличает жулика, а действует с ним заодно и договаривается о совместных преступлениях. И, наконец, финал: новоявленный подельник «колется» и обвиняет себя и присоединенных к нему обвиняемых в совершении самых невероятных преступлений. Вот этими показаниями и «сшивают» дело вместо белых ниток.

Палец третий (средний): подлог. Этот палец показывают уже в самом конце, в минуту юридического торжества системы. Когда все уже запутаны и запуганы окончательно, но еще нужно нагнать жути и увеличить объем обвинения до размеров, позволяющих оправдать заранее спланированное наказание, следователи совершают элементарный подлог и просто объявляют то, что еще вчера было абсолютно законным, совершенно незаконным. Благо в России вообще мало кто понимает, как законное отделяется от незаконного. То есть простая покупка Навальным леса на 14 миллионов рублей, за который он уплатил свои кровные денежки, объявляется мошеннической схемой. Этот «приемчик» был вначале опробован на Ходорковском, который, по мнению следователей, украл «всю нефть» (за которую почему-то заплатил), потом на Магнитском и Браудере, которые, по тому же квалифицированному мнению, украли «все акции “Газпрома”», и, наконец, применен к Навальному, который, как выясняется, украл «весь лес».

При помощи этой «убойной» комбинации из трех действий — презумпция виновности, оговор и подлог — преступников можно производить столько, сколько пенитенциарная система будет в состоянии вместить. Право в России полностью утратило объективный характер, а уголовно-процессуальный закон превращается в колоду крапленых карт-статей, которыми власть играет, как шулер в казино. Известно, что обыграть шулера за его столом невозможно. Но что делать, когда вся страна прикована к этому столу наручниками?

Черные дыры русского права

Между всеми политическими процессами современной России есть нечто общее, что лежит глубже, чем политическая необходимость и юридический произвол. Это общее — их социальная направленность: на самом деле на скамье подсудимых находятся не отдельные личности, а капитализм как общественный строй. И это делает ситуацию безвыходной, потому что капитализм, если и подлежит суду, то только истории. В рамках «басманного правосудия» эту проблему не разрешить.

Самыми популярными в лексиконе российских следователей и судей стали слова «схема» и «обогащение». Что бы ни делал обвиняемый, он виноват уже только потому, что создал «схему» для «обогащения». Проблема в том, что капитализм в точном смысле слова — это и есть создание схем с целью обогащения. Правительство, одной рукой продвигая развитие капитализма в России, другой тащит этот самый капитализм на дно, а точнее — на скамью подсудимых.

Исторически правоприменение в России всегда было далеко от совершенства. За всю свою историю Россия никогда не была правовым государством в полном объеме, хотя случались периоды, когда она подходила к этому рубежу несколько ближе. К сожалению, сегодня Россия движется в обратном направлении, откатываясь назад даже от того уровня, который был достигнут правовой системой в период «позднего тоталитаризма» в конце 70-х начале 80-х годов. Наряду с присущей России гибкостью в применении законов (знаменитое крылатое выражение Салтыкова-Щедрина о том, что глупость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения, сохраняет актуальность по сей день) проявляет себя и другая тенденция. Возникают «зоны отчуждения», в которых законы не действуют вовсе. Появляются «спецсубъекты», которые имеют практически феодальные привилегии, освобождающие их от ответственности за любые преступления. Тенденция состоит в том, что эти «зоны отчуждения» становятся все более обширными, и количество «спецсубъектов» и объем предоставляемых им индульгенций растет. Дальнейшее движение в указанном направлении превратит эти правовые воронки в черные дыры, которые поглотят правовую систему России.

Глава 16. Православный чекизм: без надежды на веру и любовь