Резервация

— Я тебе расскажу, откуда мне это известно, только если ты пообещаешь, что все останется между нами, — тихо, умело изображая нерешительность и сомнение, произнес Стинов. — Дело в том, что я не хочу, чтобы из-за меня возникли неприятности у одного очень хорошего человека. Договорились?

Синди быстро кивнула.

— У меня есть знакомый — имени его я, естественно, называть не стану, — который любит в свободное от работы время путешествовать по инфо-сети, — указал пальцем на поднятый к потолку терминал Стинов. — Особое удовольствие он получает, вскрывая закодированные файлы. Он ни на кого не работает, а делает это просто из любви к искусству. Ну, а поскольку у него все же возникает необходимость поделиться с кем-то своими победами, то иногда он рассказывает мне кое-что из того, что ему удалось выудить.

Синди расслабилась. У нее тоже были знакомые хакеры, поэтому объяснение, предложенное Стиновым, показалось ей вполне убедительным.

Стинов почувствовал, что ему верят. Он взял со стола бутылку, распечатал ее и наполнил вином приготовленные пластиковые стаканчики.

— Я вообще-то предпочитаю пиво, — сказал он. — Но готов выпить вина за установившееся взаимопонимание.

Синди взяла протянутый стакан.

— Я так и не поняла, почему, относясь к действиям иксайтов с явным неодобрением, ты тем не менее помог мне скрыться?

— В тот момент я видел перед собой не злодея-иксайта, а маленькую, беззащитную девочку, полузадохнувшуюся в ядовитом дыму. — Стинов выпил и поставил на стол пустой стакан. — Это было не обдуманное решение, а мгновенный импульс.

— А потом? — не отводя пристального взгляда, спросила Синди. — Потом тебе не было страшно? За себя?

Стинов задумчиво провел пальцем по краю стола.

— Должно быть, есть чувства сильнее страха, — медленно произнес он. — Ведь и тебе, наверное, было страшно, когда ты ползла по трубе воздуховода с упаковкой динамита на поясе.

— Меня поддерживало сознание того, что я делаю нужное дело, — сказала Синди.

— Высокая идея? — усмехнулся Стинов. — Глупости. Все идеи создаются для того, чтобы заставлять людей двигаться в выбранном кем-то направлении. А вот когда ты вырываешься из-под власти идеи и совершаешь поступок, противоречащий всем и вся, тогда начинаешь чувствовать, что выбрался из людского муравейника. Только тогда становишься личностью и обретаешь свое собственное, неповторимое лицо. В такие моменты кажется, что становишься центром Сферы, которая вращается вокруг тебя. И нужно удержаться в этом центре, чтобы не оказаться смытым и раздавленным потоком наполняющих Сферу тел. — Стинов сделал короткую паузу, чтобы снова наполнить стаканы вином. — Ты никогда не сможешь убедить меня, что устраивать саботажи и взрывы иксайтов заставляет не гипертрофированное самомнение, а нечто иное. Сколько вас? Наберется ли хотя бы один процент от общего населения Сферы? И тем не менее вы упорно стараетесь заставить всех идти тем путем, который выбрали сами. Кстати, в своем стремлении вы даже не оригинальны. В истории уже совершались попытки силой заставить людей быть счастливыми.

— Иксайты используют тактику террора, потому что не имеют возможности использовать легальные методы борьбы, — попыталась возразить Синди.

— А с кем, позволь спросить, вы боретесь? — подался вперед Стинов. — Со всеми жителями Сферы?

— Мы боремся с системой, которая превратила Сферу стабильности в резервацию человечества. Люди должны жить на Земле, а не в замкнутом пространстве.

— А с чего ты взяла, что на Земле будет лучше? Ты уверена, что на Земле, после всего того, что там произошло, можно жить?

— По расчетам наших экспертов за прошедшее время, даже если все население Земли погибло, на планете должен был восстановиться экологический баланс.

— Да ты же сама не веришь тому, что говоришь, — поморщился Стинов. — Что могут знать какие-то там эксперты о том, что сейчас творится на Земле? Не так давно я работал в Архивном отделе и уверяю тебя, если бы меня очень хорошо попросили, то я смог бы вывести твою родословную от Иисуса Христа или от Понтия Пилата — на выбор.

— Мне больше нравится Пилат, — улыбнувшись, сказала Синди.

— Мне тоже, — кивнул Стинов.

— Ну раз уж мы хоть в чем-то сошлись во мнениях, давай прекратим наш спор, — Синди сделала движение ладонью, словно перерубила невидимую нить. — Хотя бы на время. Я еще даже не попробовала пирожное.

— С таким серьезным аргументом трудно не согласиться, — рассмеялся Стинов. — Честно говоря, я и не пытался тебя ни в чем убедить. Скорее просто надеялся разобраться в собственных мыслях. С некоторых пор у меня в голове творится черт знает что.

— Надеюсь, не с того дня, когда мы встретились? — шутливо ужаснулась Синди.

— Нет, это началось чуть раньше.

Стинов взял со стола тарелку с пирожными и протянул ее Синди. Девушка левой рукой взялась за кончики пальцев правой, собираясь стянуть перчатку, но, бросив быстрый взгляд на гостя, почему-то передумала. Рукой, затянутой в перчатку, она взяла с тарелки пирожное и надкусила его.

Стинов как-то неопределенно хмыкнул и поставил тарелку на стол.