Режиссерское искусство театра кукол России XX века

В 1970-х – 1980-х гг. в среде выпускников «ленинградской школы» считалось дурным тоном назвать себя режиссером «кукольного театра». Только «Театра кукол», где первое слово – «театр». Борис Константинов из другого поколения. Не «ленинградской» – «петербургской школы». Он – режиссер именно КУКОЛЬНОГО театра, где на первом месте – «кукольный». Его режиссерский язык основан на условной природе театральной куклы, ее метафоричности, трогательной беззащитности и поэзии. Причем, персонажам его спектаклей слова если и нужны, то только в качестве дополнительной театральной краски.

Та к сделан и его спектакль «Ленинградка» – в маленьком петербургском театре «Карлсон Хаус», созданном в 2005 году и принесшем Константинову вторую «Золотую Маску» и второй «Золотой софит».

«Трагическим сказом о блокаде» и «кукольной притчей для взрослых» назвал этот спектакль профессор А. П. Кулиш. «Здесь несколько героев, – писал он. – Это город, возникающий в хронике; девочка блокадного Ленинграда, ищущая спасения в платяном шкафу; домовой – сказочный кукольный персонаж, по-своему проживающий эти долгие дни, и, наконец, те сегодняшние старики, которые выжили тогда и умирают сегодня… <…> Вот героиня – девочка Валечка (М. Косарева) – произносит заклинание, как оберег оставленное ей ушедшим на фронт отцом: „Домовой, домовой, приходи ко мне домой…“. Он и приходит – персонаж вполне волшебный и вполне реальный в этом трагическом сказе. А дальше… дальше разворачивается документально-сказочная история о маленькой ленинградке, оставшейся одинокой в блокадном городе, о Голоде и Холоде, в этот город проникших, и о нем – домовом Тимофеиче, оберегающем от ужасов войны схоронившееся в шкафу дитя и дом, в котором осталась одна живая душа. Оберегающем и… не сумевшем сберечь <…> Важно, какими средствами создатели спектакля достигают исторической подлинности и человеческой правды. Историческая подлинность, несомненно, в кадрах блокадного Ленинграда, возникающих на протяжении всего спектакля. <…> Она – в конкретных деталях (тиканье будильника, переходящее в стук метронома настолько естественно, что не возникает и мысли о штампе, последние капли влаги, гулко падающие из водопроводной трубы, треснувшее от стужи стекло…). Она, наконец, – в овеществленных несбыточных мечтах (стакан молока и краюха белого хлеба или новогодний мандарин), в рифмующихся кадрах хроники и кукольных образах (занесенные снегом трамваи, авианалеты и бомбежка, Дорога жизни, не детская и не женская работа в замерзших цехах) <…> Вот кадры кинохроники: ленинградцы, тушащие сброшенные „зажигалки“, дети, выбирающиеся из подвального бомбоубежища, – сменяются эпизодом, в котором домовой растапливает от принявшегося пожара буржуйку… Его волшебная метла, сбившая до того вражеский самолет, уже не может совершить прежнего чуда. Сказочные герои начинают жить по правилам блокадных обстоятельств: когда истинным чудом становится не волшебство, а сила духа и человечность, явленная в нечеловеческих условиях. Или эпизод, где документальные кадры полуторок, движущихся по ладожскому льду, совмещаются с силуэтом крохотной автомашины, в кузове которой может поместиться лишь один экзотический фрукт. Вот на киноэкране крупный план рук на баранке грузовика, а в провале ветрового стекла – приближающаяся фигурка регулировщика с красными флажками. Это Холод – кукла, вырастающая из маленького, закутанного в тряпье создания в огромный скелетообразный фантом. Руки куклы вытягиваются, указывая путь в никуда. Трещит и расходится лед… Крохотная полуторка медленно опускается на дно… Художественные метафоры этого спектакля точны, не отторгаемы кинодокументом, потому что не просто выдуманы авторами, но рождены в сопереживании, со-проживании темы» [508] …

При всей безусловной кукольности спектаклей Константинова, главным в них остается «жизнь человеческого духа». Это отчетливо проявлено в спектакле «Палата № 9» (по мотивам чеховской «Палаты № 6», над которым он начал работать со слушателями Международной летней театральной школы СТД РФ, а впоследствии закрепил свой замысел в постановке Кировского театра кукол им. А. Н. Афанасьева).