Режиссерское искусство театра кукол России XX века

Руслан Равильевич Кудашов появился в театральном Петербурге на рубеже ХХ и XXI вв. студентом дипломником [513] , поставившим спектакль «Река Потудань» А. Платонова, просто и органично переведя повесть автора с литературного языка на кукольный.

…И вдруг открылось полное совпадение не только платоновского мира, но и его поэтики с метафорической, философской природой кукольного мира.

«Хрупкие платоновские человечки, живущие под черным небом, с лицами, наполненными „тайной грустью“, – писала о спектакле Е. Строгалева, – здесь фигурки нежного цвета, сотворенные из светлого дерева, с лицами, „будто постоянно опечаленными“, и огромными глазами, которыми порой взирают на этот мир дети и ангелы с икон. Песок, вода, тепло человеческих рук, железо городских труб – режиссер словно подбирает простейшие элементы платоновского мира. Все действие происходит на небольшой платформе, покрытой песком. Пустыня, пустынь. Оформление не подробное, почти знаковое. <…> Рука в черной перчатке ставит стеклянную перегородку, разъединяя Никиту и Любу, бросает на желтый песок колючую проволоку, на темечко Никиты водружается каска, а на проволоку с сухим, еле слышным стуком падают высохшие побелевшие мертвые тельца: одно, другое, третье, а рядом сквозь песок светится красная, алая река. Потом река войны превратится в жемчужного цвета полосу реки Потудань, волны которой принесут кроватку и оконце – домашнее хозяйство отца Никитки, на ее берегу встретятся Никита и Люба, над этой рекой поплывут, полетят, покачиваясь, они в крохотной лодочке, и эту речушку грубо, механически „закатают“ в песок железными водосточными трубами. И сразу возникнет урбанистический мир. Произнесенное в тишине, каждое слово Платонова обретает первозданность прочтения. Их дозы тщательно отмерены. Но из-за этой скупости слова запоминаются надолго <…> Самая идея Платонова в этом рассказе о полноте „любви сердца“, о „бедной необходимости“ любви чувственной, земной – как это подходит к куклам. Между ними не может существовать этой страсти. Их „радость сердца“ – во сне Никиты, когда на фоне кружащегося, пляшущего круга – маленькие, еле заметные тени двух существ будут кружить и скакать по веткам деревца. Единение их сосредоточено в игре человеческих рук, в касаниях, сплетениях пальцев, в окроплении водой, когда вода переливается на коже в лучах света. Потом вспыхнет свет, и фигурки Никиты и Любы будут сидеть рядом под деревцем, а голубая змейка реки, следуя по руслу, расчищенному руками, будет огибать с двух сторон этот маленький островочек счастья. „Мне теперь не страшно быть счастливым“ [514] .

О молодом режиссере скоро заговорили, отмечая его талант и преемственность с театральными работами Реваза Габриадзе, который оказал на формирование поколения режиссеров и художников-кукольников конца ХХ – начала XXI века значительное влияние; Та к в 1990-х годах большое впечатление произвел его спектакль „Песня о Волге“ („Сталинградская битва“), где режиссер использовал те же фактуры (песок, металл, дерево, вода), те же приемы, выразительные средства, которые с конца 1960-х годов применяли многие европейские и американские кукольники, при этом, наполняя их собственным, оригинальным видением.

Влияние западноевропейского театра кукол 1960 – 1990-х годов (в особенности гастроли в России театра Филиппа Жанти [515] ) на отечественных кукольных режиссеров трудно переоценить Оно, велико. Этот опыт, как правило, не копировался буквально, а творчески переосмысливался и развивался.

Нужно заметить, что, судя по спектаклям Кудашова, на его формирование решающее влияние все же оказал его педагог – известный петербургский режиссер Григорий Козлов [516] . Именно его, Козлова режиссерское умение с помощью театральной условности создавать абсолютно реалистические и в то же время наполненные поэзией, психологизмом сценические образы, дало столь мощный профессиональный старт молодому режиссеру-кукольнику [517] .

Со временем театр Кудашова обосновался на малой сцене Петербургского „Балтийского дома“. В отличие от многих своих талантливых современников и сокурсников, Кудашов не бросился закреплять свой режиссерский успех путем постановок вариантов „Реки Потудани“ в других театрах кукол, а продолжил художественные исследования новой работой – спектаклем „Невский проспект“ по Н. Гоголю (Марионеточно-петрушечное представление, художники А. Торик, А. Запорожский).

Постоянные обращения режиссера к русской литературной классике не случайно. Еще со школы он готовил себя отнюдь не к театральной профессии, – собирался поступать на филологический факультет и заниматься русской литературой.

В некотором смысле, он этим и занимается – исследует (находит, анализирует, выявляет) образный строй литературы и, опираясь на поэтику первоисточника, создает на его основе свои театральные метафоры;