Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Она повернулась на бок, лицом ко мне. Я тоже перевернулся на бок. Матрас слегка задрожал, когда она передвинулась поближе и положила руку мне на спину. Я ощущал ее дыхание на своих губах, ее грудь касалась меня через мягкую ткань, тепло ее бедер согревало меня. Я потянулся к ней и тоже положил руку на ее спину.

— Можешь расслабиться, — прошептала она, — Здесь ты в безопасности.

Я уже собирался сказать, что она не заперла входную дверь. Но если бы я это сделал, она бы могла пойти вниз, чтобы это исправить, а мне хотелось, чтобы она оставалась там, где была.

— Попытайся уснуть, — прошептала она.

— Разве что чудом.

— Все, что тебе нужно — это расслабиться. Подумай о чем-нибудь хорошем.

Я прикрыл глаза. На уме — только хорошее, все верно. Только Кейси в одной постели со мной.

Судя по ее дыханию, губы ее находились в паре дюймов от моих. Мне неистово хотелось поцеловать ее, обнять и крепко прижать к себе, засунуть руки под ее толстовку сзади…

Уж не надеется ли она на это?

Там, на детской площадке, она остановила меня, когда я попытался ее поцеловать. Просто друзья, сказала она. И мы едва знакомы друг с другом. И у тебя уже есть Эйлин.

Не передумала ли она?

Едва ли.

Тогда что мы делаем в ее постели?

Это просто место, где мы ждем, пока снаружи станет безопаснее.

В самом деле? Для такого сгодилась бы и гостиная. Но мы не в гостиной, мы в ее спальне.

А может, она хочет, чтобы я сделал следующий шаг? И если я его не сделаю, она решит, что я либо трус, либо не интересуюсь ею.

Но она уже сказала мне не делать этого. Если я все равно попробую снова, она подумает, что я козел. Я живо представил себе, как она говорит: какую часть слова «нет» ты не понимаешь?

Кейси никогда не бы так сказала. Даже вполовину менее тактичный человек никогда не скажет кому-то такую мерзость. Но ее симпатии ко мне поубавится.

— Не посчитать ли мне овец… — прошептал я.

Она не ответила.

Мои слова, довольно дурацкие, не требовали ответа. Тем не менее, ее молчание казалось немного странным.

— Кейси? — прошептал я.

Ее теплое дыхание обдувало мои губы и подбородок. Ветерок исчез, когда она втянула воздух. Затем она выдохнула, и ветерок вернулся.

Она заснула!

Она дышала в том же легком, неспешном ритме, как и девушка на второй кровати.

Как она могла уснуть? Мы с ней должны быть вместе.

Я почувствовал себя покинутым и разочарованным.

И обеспокоенным.

В конце концов, я чужой в этом доме. Кейси мой хозяин, мой проводник, мой защитник. Но пока она продолжает спать — я сам по себе.

Я могу разбудить ее.

Раз она так быстро провалилась в сон, значит, он ей необходим. Мне, наверное, тоже, но уж слишком я был взвинчен.

Лучше бы мне не засыпать, подумал я.

Я представил, как просыпаюсь днем в обнимку с Кейси — а ее родители и сестра стоят у кровати и глядят на нас сверху.

Разве не чудесно?

Такого не случится, заверил я себя. Как только почувствую, что засыпаю, сразу разбужу Кейси и скажу, что мне пора. Она может проводить меня до дверей или остаться здесь. А до тех пор я просто дам ей поспать.

Но что, если я задремлю?

Сон вполне способен подкрасться незаметно. Я могу прикрыть глаза, думая, что даю им пару мгновений отдохнуть… и проспать до шести или семи утра.

Я подумал о будильнике в наручных часах. К сожалению, часы были на левой руке, а она была подо мной — не вытащить. А может, оно и к лучшему. Каким бы тихим ни был звук будильника, его хватит, чтобы разбудить девушку на соседней кровати.

Кейси заерзала во сне. Ее спина заскользила под моей рукой, и она издала мягкое «ммм», будто ей нравилось мое прикосновение. Когда она прекратила ерзать, я продолжил потирать ей спину. Я ласкал ее медленными, нежными круговыми движениями, заставляя толстовку скользить ее гладкой коже.

Я не собирался задирать толстовку, но спустя какое-то время она приподнялась. Направив руки вниз, я обнаружил, что толстовка больше не закрывает верхнюю часть ее джинсов. Их теперь разделяли два или три дюйма обнаженной кожи.

Я положил туда руку. Кейси продолжала спать. Ее кожа была гладкой и слегка прохладной.

На пояснице спине пояс ее джинсов слегка перекрутился. Возможно, из-за того, как она свернулась на кровати.

Я повернул руку и расслабил пальцы. Примерно дюймом ниже я почувствовал эластичную резинку ее трусиков. Я погладил ее ягодицы сквозь гладкую ткань.

Ее дыхание оставалось прежним, так что я знал, что она все еще спит.

Как легко было бы просунуть пальцы под резинку, подумалось мне.

Совсем чуть-чуть.

Я знал, что мне не следует этого делать.

Чем это навредит? Она же спит. Она даже не узнает, что я сделал это.

Это неправильно.

Но я уже был слишком возбужден к этому моменту. Не желая останавливаться, я пошел дальше и просунул руку сзади под ее трусики. Пальцы медленно скользнули по ее ягодицам и погладили гладкую, теплую ложбинку между ними.