Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Выпрямив ноги и раскинув руки, она приземлилась. Мне сразу вспомнился ее прыжок с крыльца. Это падение, однако, длилось куда дольше и выглядело много эффектнее. Ее хвост взлетел над макушкой. Толстовка задралась до самых подмышек. Я увидел ее голую спину и мельком заметил часть левой груди.

Хвост и толстовка одновременно опустились. Она согнула колени. Будто подталкиваемая сзади невидимым великаном, она, пробежала несколько шагов вперед и упала на четвереньки.

Я спрыгнул с качелей. Подбежал к ней и спросил:

— Ты в порядке?

— Я неподражаема, — она упала и перекатилась на спину. Улыбаясь мне, положила руки под голову и подняла колени. — Это как полет, — сказала она.

— И падение.

Она мягко рассмеялась.

— Немножко больно.

— Любишь боль?

— Не особо, но и не боюсь. Такой полет — стоит небольшой боли.

Улыбаясь, я покачал головой.

— Ты думаешь, я спятила.

— Может, слегка чудаковата.

Она хмыкнула. Затем низким и хриплым голосом старой кошелки — возможно, пародируя кого-то из родственниц — проговорила:

— Она настоящая сумасбродка, эта Кейси. С тех пор, как она упала головой, так совсем слетела с катушек.

— Ты падала головой? — спросил я.

— О, еще бы, — ответила она обычным голосом. — Несколько раз. И получала сотрясение. Хорошо хоть, она у меня твердая, — она подняла руку и постучала костяшками по лбу, будто по двери. Затем нахмурилась.

— Что такое?

— Никого нет дома.

Я ухмыльнулся.

Кейси села. Протянула руку, как делают люди, когда хотят дотянуться до пальцев на ногах. Я взялся за нее, радуясь, что чувствую ее ладонь в своей, и посмотрел в лицо. Кажется, она смотрела мне прямо в глаза.

Когда она встала, я попытался отпустить ее руку. Но она все еще сжимала мою ладонь. Никто из нас не двигался. Мы стояли там, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Мое сердце колотилось все сильнее, я почувствовал, как сжимается горло.

Она стиснула мою руку.

Я притянул было ее к себе, но она показала головой и положила вторую руку мне на грудь.

— Просто друзья, — сказала она. — Ладно?

Хотя у меня внутри все оборвалось, я почувствовал и некоторую радость от того, что она признала во мне друга.

— Конечно, — сказал я, — друзья.

По-прежнему держась за руки, мы пожали их, будто заключая сделку.

— Не гляди так угрюмо, — сказала она.

— Я не угрюмо.

— Мы едва знакомы. К тому же, у тебя же есть Эйлин.

Действительно ли из-за Эйлин мы с Кейси оставались «просто друзьями»?

Я чуть было не сказал ей, что мы с Эйлин расстались. Не такая, в сущности, и ложь; мы ведь договорились прекратить встречи — по крайней мере, в ближайшие несколько дней, чтобы избежать подозрений по поводу наших ран. Но это было бы предательством. И ложью, как ни назови.

К тому же, не исключено, что Кейси сочла меня «безопасным» только из-за моих отношений с Эйлин.

— Я счастлив быть твоим другом, — сказал я.

— Хорошо, — она вновь пожала мне руку. — Я рада, что все улажено. Теперь мы можем хорошо проводить время не отвлекаясь ни на что другое.

А думала ли она об этом самом другом?

Конечно же! Я вдруг испытал почти ликование.

И столь же внезапно почувствовал страх.

— Что? — спросила Кейси.

Я выпустил ее руку и ткнул пальцем. Она обернулась.

— Где? — спросила она.

— На защитной сетке.

Когда она увидела его, то не издала ни звука, но ее голова слегка качнулась вверх-вниз.

За детской площадкой, около второй базы и площадки питчера, должно быть, футах в трех от земли, некто с обезьяньей ловкостью взбирался по защитной сетке.

Похоже, он находился по другую сторону и смотрел прямо на нас.

Моя кожа покрылась мурашками.

— Знаешь, кто это? — спросила Кейси. Ее голос звучал спокойно.

— Кажется, нет.

— Разве это не Эйлин?

— По-моему, это парень.

Она повернула голову и улыбнулась мне.

— Я тоже так думаю.

— Крупный парень, — заметил я.

— Это не Рэнди?

— Для Рэнди великоват.

Ее улыбка сделалась шире.

— Хочешь пойти и узнать?

— Не особенно. Разве ты не боишься?

— Он еще далеко. И, похоже, ему нравится просто смотреть.

Как будто услышав ее слова и желая доказать, что она не права, человек тороплив слез с сетки.

Мой желудок ухнул вниз.

Он будто упал на землю.

— Вот блин, — пробормотал я.

Он рысью подбежал к проходу в сетке, пролез на нашу сторону и бросился к нам.

— О Боже, — сказала Кейси. Затем заглянула мне в лицо и, улыбаясь, спросила:

— Прокатиться или схорониться?

Глава тридцать девятая

— Схорониться, — предложил я.

— Верная мысль, — сказала Кейси. — Погнали.

Она мигом развернулась и побежала через детскую площадку. Я бежал следом, но медленно; позволял ей держаться впереди. Она знала окрестности лучше, чем я. Кроме того, я хотел быть слегка позади, чтобы охранять ее с тыла.