Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Киркус присел сзади, подхватил меня за бока чуть ниже подмышек и помог мне сесть. Затем он поддерживал меня, пока я изо всех сил пытался встать на ноги.

— Спасибо, — сказал я.

Он продолжал сжимать меня.

— Можешь отпустить.

— Не упадешь?

— Нужно уйти с дороги.

Он двинулся сбоку, сжимая мое левое плечо. Я перешагнул поребрик и вышел на тротуар. Вытянув свободную руку, я потрогал затылок. Там взбухла солидная шишка. Тронув ее, я поморщился.

Машина была уже почти на мосту.

— Прокатиться или схорониться? — пробормотал я.

— Пардон?

— Ничего, — я тут же пожалел, что упомянул эту игру. Она принадлежала Кейси и мне, и я почувствовал себя подлецом, упомянув ее при Киркусе.

Машина приближалась. Свет фар заставил меня сощуриться. Я отвел взгляд. Вскоре машина проехала мимо. И покатила дальше.

Все еще цепляясь за мою руку, Киркус развернул меня к югу и повел за собой. Мы сделали несколько шагов, прежде чем я сообразил, что происходит.

— Эй, — сказал я. — Погодь.

Он не остановился, знай тянул меня за собой.

— Не в ту сторону, — сказал я.

— Я веду тебя домой.

— Нет. Хо-хо. Я не собираюсь возвращаться.

— Боюсь, придется, старина. Ты не в состоянии ходить куда-либо пешком, а уж тем более в какие-то пышечные у черта на рогах.

Я попытался выдернуть руку.

— Эдвард!

Вывернувшись от него, я зашагал на север. Конечно же, он поспешил за мной. Не оборачиваясь, я поднял руки и сказал:

— Не трогай меня.

— Прошу. Сейчас не время делать глупости.

Он потянулся к моей руке, но я ударил его по ладони.

— Не лезь ко мне!

Я пошел так быстро, как только мог, хотя каждый шаг отдавался болью в голове и шее.

Киркус держался за мной, отставая на пару шагов. Мы оставили мост позади, но я не сбавил ходу.

— Это безумие, — твердил он. — Нельзя тебе прогуливаться, как ни в чем ни бывало; ты ранен.

— Благодаря тебе, — напомнил я ему.

— Сам виноват. Надо было позволить мне прыгнуть.

— Ты не прыгал, а падал. И сейчас те ребята внизу уже развлекались бы с тобою на всю катушку.

Какое-то время мы не разговаривали. Киркус просто молча держался за мной, пока я шел на север. Через пару кварталов он сказал:

— Полагаю, я должен поблагодарить тебя.

— Не утруждайся.

Ускорив шаг, он нагнал меня и положил руку мне на спину.

— Ты спас мне жизнь, Эдди.

— Верней всего.

— И теперь ты ранен, и это моя вина.

— Похоже на то.

— Мне очень жаль.

— Эй, — сказал я, — все в порядке. — Ладно?

— Я обязан тебе жизнью.

— Ты ничего мне не обязан.

— Нет, обязан. Обязан. И не только потому, что ты спас меня, но и потому, что ты заботился о том, чтобы спасти меня. Заботился обо мне. Никто никогда не заботился обо мне раньше.

— Мне до лампочки.

Тихо рассмеявшись, он похлопал меня по спине.

— Не настолько, чтобы не протянуть руку помощи и оттащить меня от края пропасти.

— Забудь об этом, ладно?

— Я никогда об этом не забуду.

— Просто сделай мне одно одолжение, — сказал я.

— Что угодно.

— Не пытайся выкинуть такое снова. В следующий раз я позволю тебе упасть.

Он опять похлопал меня по спине.

— Ах, Эдуардо, ты такой суровый.

— Руки прочь, ладно?

Его ладонь прекратила похлопывания, но осталась лежать на моей спине.

— А как твоя голова?

— Не слишком.

— Мне поцеловать ее, чтобы все прошло?

— Нет.

Он хихикнул.

— Я вот думаю, что да.

— Мне правда не нужно это, Киркус.

— А что нужно, старина?

— Я не в том настроении, чтобы отбиваться от тебя.

— Так не отбивайся.

Развернувшись, я сбил его руку со своей спины.

— Просто прекрати! Хватит трогать меня! Прекрати заигрывать, или что ты там, черт возьми, делаешь. Мне посрать на это. Просто оставь меня, на хуй, в покое.

— О, Боже.

— Знаешь, что? — спросил я.

— Чувствую, что ты меня сейчас просветишь.

— У нас был бы хоть какой-то шанс стать друзьями, если бы ты перестал все время вести себя как пидор!

— О Боже. Разве мы оба не потеряли рассудок?

— Оставь уже меня в покое. Или домой. — Я повернулся и пошел прочь от него.

Он зашагал следом за мной.

Я бросил через плечо:

— Пошел прочь. С меня хватит тебя. Найди еще кого-нибудь, ему и надоедай.

— Ну ладно, — сказал он.

— Отлично.

Он встал на месте.

— Допустим, я разбужу Эйлин и буду надоедать ей.

Я остановился и повернулся к нему лицом.

— Не впутывай в это Эйлин.

— Ты, очевидно, хочешь не впутывать Эйлин в это… своеобразное маленькое приключение. Почему именно ты улизнул из квартиры сегодня ночью? Только не говори мне, что на поиски пончиков. Будь я даже достаточно легковерен, чтобы поверить в такую чушь, сомневаюсь, что так же решит Эйлин. Куда вероятнее, что она предположит самое худшее.

— Зря я не дал тебе упасть.

— А теперь не будь букой. Эйлин не нужно ничего знать. — Он с улыбкой подошел. Остановившись передо мной, положил руку мне на плечо. — Со мной твой секрет в полной безопасности. Плюнули и забыли?

— Шантаж, видно, твой образ жизни.

— Предпочитаю называть его «убеждением».

Бок о бок мы снова пошли на север.

— Разве ты не любишь осень? — спросил он через какое-то время. — Бодрящий свежий ветер, кружащие листья? Привкус дыма в воздухе?

— Осень восхитительна, — огрызнулся я.

— О, Боже. Да ты в ярости.

— Я хотел просто прогуляться.