Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Но тут я вспомнил детину, спрыгнувшего с решетки и гнавшегося за нами. От одной мысли о нем у меня волосы встали дыбом. Голова еще сильней разболелась.

Про парк придется забыть.

Я задался вопросом, а не впустила ли бы меня женщина, распивавшая текилу в доме по улице Франклина. Я мог бы позвонить ей в дверь, пояснить, что я друг Кейси, и что мне нужно место, чтобы немножко передохнуть.

Ни в коем случае.

Во-первых, у меня кишка тонка. Во-вторых, дверь может открыть не только она одна. В-третьих, я так и не понял, в каких отношениях — если они вообще были — она находилась с Кейси. Вряд ли там что-то было, скорее всего, она даже не знала о визитах Кейси в ее дом.

Она должна знать. Дважды я видел Кейси, входящей в ее дом и выходящей из него.

Я двинулся в том направлении.

Не то чтобы я намеревался позвонить в дверь или попытаться войти. Но если я начну поиски Кейси именно оттуда, то почему бы не прийти туда заранее? Укрыться там ничем не хуже, чем где-либо еще. Скажем, на заднем дворе, или за соседним домом, или через дорогу.

Казалось бы, отличная идея.

Хотя дотуда было еще далеко. Смогу ли я столько пройти, не наткнувшись на Киркуса? И с затекшей шеей и пульсирующей болью головой?

Вот принять бы обезболивающее и прилечь ненадолго!

Без сомнения, Кейси поможет мне разжиться аспирином.

Через несколько часов.

Чертова уйма часов. Внезапно я понял, что могу вернуться к себе в квартиру, принять немного аспирина, полежать немножко и вернуться на улицу как раз вовремя, чтобы начать поиски.

Были только две проблемы: Киркус и Эйлин. Киркус мог перехватить меня. А Эйлин, возможно, уже проснулась. Или может проснуться раньше, чем я снова уйду.

Лучше терпеть головную боль, чем рисковать ночью с Кейси.

Пару минут спустя, морщась и потирая шею, я заметил дом — и понял, что там нигде нет света. Все окна темны, как и крыльцо.

На подъездной дорожке не стояла машина. Тротуар перед домом также пустовал.

По всей видимости, в доме никого нет.

В моем воображении возникла аптечка, наполненная обезболивающим. И спальня с двуспальной кроватью.

Если дома никого…

И думать забудь, сказал я себе.

Кейси бы это сделала.

К тому времени, как я достиг крыльца, я был так напуган, что сердце рвалось из груди, а голова, судя по ощущениям, готова была взорваться.

Вокруг коврика у двери валялись флаеры и брошюры. Они выглядели так, будто копились несколько дней, а может, и того больше.

Дома никого.

Чтобы окончательно удостовериться, я нажал на кнопку звонка. Изнутри донесся слабый звук.

И больше ничего.

Я позвонил снова, подождал еще, затем протянул руку и нашарил ручку сетчатой двери. Я повернул ее, и дверь распахнулась мне навстречу. Напрягшись всем телом, я потянулся к ручке входной двери.

Что, подумалось мне, если дверь изнутри откроет Кейси? Выйдет и скажет: «Домашний инспектор».

Вспомнив об этом, я не сдержал улыбки.

Нет, Кейси отсюда не выйдет. Дверь оказалась заперта.

Ладненько, подумал я. Ничего не попишешь. Мне так сильно хотелось кровати и аспирина, что, будь дверь открыта, я мог бы войти, но, уж конечно, не вломиться.

Если открыть ключом, вдруг подумал я, будет уже не совсем взлом.

Это если найду его.

Я не обнаружил ключа под ковриком.

Я нашел его на узком выступе над дверью.

Как кто-то может запирать дом и после этого оставлять рядом с входной дверью ключ — сие мне непостижимо. Тем не менее, некоторые так делают. Возможно, они панически боятся потерять ключи и не суметь попасть в дом. Кто знает? Люди совершают множество глупостей и чудачеств.

Дрожащей рукой я вставил ключ в замок и повернул его. Задвижка щелкнула — очень громко. Я вздрогнул. Подождал, прислушиваясь. Ни из дома, ни откуда-нибудь поблизости не донеслось ни единого звука. Слышалось лишь мое учащенное дыхание и стук моего сердца. Тогда я проскользнул в открытую дверь и затворил ее за собой.

Темнота.

Дома никого нет, напомнил я себе. Я могу войти, поискать аптечку и помочь себе парой таблеток аспирина.

Невелико преступление.

Принять аспирин. К черту идею полежать, просто принять аспирин и поскорее убраться, пока кто-нибудь не пришел домой. Туда и обратно — дело двух-трех минут.

Но я не мог пошевелиться. Так и стоял, как вкопанный, таращась в темноту.

Сделай это, сказал я себе. Не будь трусишкой. Никого здесь нет.

А если кто-нибудь вернется?

Я наверняка уложусь в две минуты.

Я не могу. Это неправильно.

Не так уж неправильно. Будь на моем месте Кейси, она бы уже ушла.

Как бы там ни было, лучше не думать об этом здесь, на пороге. Кто-нибудь придет и увидит меня.

От напряжения бедная моя головушка разболелась еще больше.

Мне необходимо немного аспирина!