Рисунки на песке

На ее могиле в Комарове сначала стоял простой деревянный крест, а позже возникла непонятная каменная стена с окошком и каким-то голубком. Но не нужен он здесь, если не живой и если памятник стоит не там, где ему должно стоять, как завещано Анной Андреевной. Одно утешает — памятник не из «бесхозного фонда», как у Блока. И на том спасибо…

Владимир Высоцкий

Об открытии памятника Владимиру Высоцкому на Ваганьковском кладбище я узнал совершенно случайно. Казалось бы, я не тот из Форсайтов, который все узнавал последним. Как-никак москвич, актер, газеты почитываю, знакомые есть. В газетах, разумеется, об этом не было ни гугу. Вечером того же дня страна узнала обо всем от голосов из-за бугра. По счастью, есть у меня одна подруга. Знакомая всей Москве Тата. Жена Додика. Если хотите узнать, как пройдет международный турнир по шахматам, кто станет главным режиссером весьма успешного театра, на ком так и не женится записной ловелас — адресую вас к моей подруге Тате. Ну что бы я и еще пол-Москвы делали без Таты? Результат прихода и вынесенное резюме после посещения Театра имени Ленинского комсомола инкогнито членом Политбюро, идеологом партии товарищем Лигачевым сообщила мне все та же Тата. Увидели бы я и еще пол-Москвы без Таты «Железный барабан» Шлендорфа, королевское шоу с Джином Келли в Лондоне, вручение «Оскаров» Аль Пачино и Владимиру Меньшову в Голливуде? Нет. Я бы только видел «Что, где, когда?» и бенефис Людмилы Гурченко по телевизору.

О Тате можно спеть песню, сочинить поэму — да что там поэма? Она достойна эпоса. Я спокойно мог жить в Москве без транзистора и узнать, что, например, вчера Михаил Шемякин у себя в мастерской в Париже принял Михаила Барышникова и тот читал присутствующим стихотворение Бродского на английском языке…

Вот от Таты я и узнал, что долгожданное открытие памятника Высоцкому состоится завтра и что ей поручено отсутствующим в Москве Иосифом Кобзоном возложить венок. Этот венок с надписью на ленте лежал в багажнике серой «Волги», на которой заехали за мной в 11 утра моя подруга и ее приятель. Тата волновалась: «Народу будет уйма, как пройдем? Мы, Мишаня, тебя вперед, как визитную карточку». Но когда наша «Волга» только подъезжала к воротам Ваганьковского, стало ясно, что столпотворения нет. Это показалось мне удивительным. Прошедшей зимой я был на Ваганьковском в день рождения Володи — стояли кордоны и штанкеты, порядок поддерживала милиция, очередь до метро, люди с цветами, венками терпеливо ждали момента, когда они подойдут к могиле и возложат принесенные ими гвоздики и розы. Я тогда, пользуясь привилегией известного милиции артиста, прошел без очереди и тоже положил на холм из цветов свои гвоздики, постоял. Потом пошел к могиле Даля, к Енгибарову и Есенину. Всюду был народ, всюду лежали цветы, хотя и в значительно меньшем количестве. О дне Даля знают немногие. О дне Енгибарова не знаю и я. Хотя у подножия его памятника лежали две гвоздики, с моими их стало пять, на заснеженном постаменте клоуна в больших ботинках с зонтиком и бронзовым цветочком, столь не совместимым с понятием «вечность». Но тогда был день Высоцкого…

Властитель дум! Звучит высокопарно, старомодно, как будто вытащили из сундука бабушкин салоп и запахло нафталином. Не лучше ли так: «Я просто тащусь от него! Как он играет — балдеж! Классный стеб!» Ладно. Так вот я тащусь от Высоцкого по сей день. Даже израильтяне о нем слышали. Некто Духин «перепер» на «хибру» его тексты и поет их для молодежи. Когда Володя был в Америке, Марина Влади повезла его в Голливуд. Ее там знали, Высоцкого, конечно, нет. Влади договорилась о Володином концерте, и он пел. Был ли успех? Мне сказали так: приехала Марина Влади с мужем, а уехал Владимир Высоцкий с женой…

Но пел он, конечно же, прежде всего для своих, живущих в этой стране. И «своих», которым нужны были эти песни, оказалось много, очень много, — вся страна. Мне рассказывали: Театр на Таганке приехал на гастроли в какой-то русский город, не помню, в какой. От вокзала до гостиницы решили идти пешком. Было летнее утро, и когда актеры вышли из здания вокзала, окна в домах распахнулись, на подоконники выставили магнитофоны, и на всю улицу — на полную громкость — зазвучали песни Высоцкого. Город приветствовал своего кумира. Володя шел впереди всех, ему махали из окон, аплодировали, и он махал в ответ…

И вот наступил день расставания. До чего же поганое это дело… Особенно если расстаешься навсегда. Как с Наташей Долининой, чудной женщиной, близким другом, талантливым литератором нашего поколения, как говорится, безвременно ушедшей… Паша Луспекаев, Василий Шукшин, Александр Вампилов, Геннадий Шпаликов, Юрий Трифонов, Олег Даль. И все — в десятилетие после 70-го года. Уходили дети 56-го.

Смерть самых лучших выбирает
И дергает по одному… —