Рисунки на песке

В «Современнике» работали и идеально дисциплинированные актеры — скажем, Игорь Кваша, Олег Табаков, — и еще более распущенные, чем я. Но пьющих актеров, от которых зависела судьба спектакля, практически не было. Разве что — Большой Олег. Но он был Ефремовым, и этим все сказано. Тогда заменяли спектакли, или же Ефремова страховали дублеры — до скандалов не доходило никогда. И вот возникла угроза номер два — Олег Маленький, Даленок. Этот курчавый, светлоголовый Лель, с ясными глазами, с обаятельной, застенчивой улыбкой, чертовски талантливый, истинно русский артист, не знающий отбоя от предложений сниматься в кино, прекрасно музыкальный, окруженный всеобщей любовью, имеющий много поклонников, поклонниц и, конечно, завистников (иначе какая, к черту, слава!), при этом очень-очень молодой, вся жизнь впереди. А вот поди ж ты, именно он подвержен загулам, которые обычно начинаются весело, с гитарой и пением, а кончаются исчезновением, скандалами, мрачными выходами из еще кратковременных пока запоев и взглядом, обращенным внутрь себя.

«Зазнался, водка губит, слишком легко все дается» — вот обычные, привычные, на поверхности лежащие слова, которые говорятся в подобных случаях. Так сказать, идеальная схема.

«Даля погубила водка». А что, разве не так? Так. И не так. Не совсем так… Совсем не так! — хочется закричать, защитить, уберечь его память, но, увы, и это было бы ложью. Так в чем ответ? Где истина?..

Даль любил петь. И пел, а не разговаривал под гитару. В Москву договариваться о гастролях приехал Дин Рид. Пришел в «Современник» на спектакль. Мы с Таней Лавровой играли «Двое на качелях». Собственно, он и пришел по приглашению Лавровой, с которой познакомился на кинофестивале где-то в Южной Америке. Татьяна тогда была женой Даля. Олег подъехал к концу спектакля, и мы вместе с Ридом и его переводчиками (двое молодых людей, он и она) отправились сначала в «Арагви», а затем поехали допивать в номер Рида в гостиницу «Украина».

В номере Рид показывал нам свои рекламные проспекты с фотографиями из ковбойских фильмов, и мы, с законным для конца 60-х интересом, их разглядывали. Откуда нам было знать, что певец Дин Рид стал борцом за мир в основном оттого, что его конкурент Элвис Пресли слыл милитаристом, так как служил в армии, не сумев увильнуть от призыва? Не знали мы и того, что Дин Рид фактически неизвестен у себя на родине, — для нас он был заморской штучкой, знаменитым певцом, киноактером.

В тот вечер, плавно перешедший в утро, Лаврова, естественно, оказалась в центре мужского внимания, и между Далем и американцем сразу возникли отношения, не лишенные конкурентности. Я был чем-то вроде буфера, к тому же играл роль доставалы отдельного кабинета в «Арагви», тамады и т. д. Впрочем, атмосфера была дружелюбная, скандалом не пахло.

В номере Рида ребята из Госконцерта шепнули:

— Миша, попросите его спеть. Он так поет! Вы получите наслаждение! Ведь не каждый день вам выпадает счастье сидеть с Дином Ридом! Попросите его, воспользуйтесь случаем!..

Я воспользовался. Рид спел что-то фольклорное. Потом еще. Он был не прочь петь и больше, но тут Даленок на каком-то туземном языке сказал:

— Дин, хелло, гивми инструмент, плиз…

Дин поднял брови.

— Ну дай, не бойся, я его не съем…

Даль подстроил гитару и вывел чистым высоким звуком: «Там вдали за рекой зажигались огни, в небе ясном заря догорала…» Потом пел Есенина, потом все вперемежку.

Надо было видеть реакцию. Дин обалдел, заморский Рид охренел. Спросил Даля:

— У вас есть диски? Много?

У Даля не было дисков, он не выступал на телевизионных «огоньках», он не сделал есенинской программы, он не снялся (снимаясь много) в истинно музыкальном фильме, не сыграл Гамлета, не сыграл пушкинского Моцарта, он не, не, не — и еще раз не… Он, собственно, ни черта не сделал из того, что обязан был сделать! Почему?!

Может быть, это досужие переживания? Нет Даля — Гамлета, но есть Даль — Шут в «Короле Лире». Не было Даля — Моцарта, но есть фильм, где Даль читает пушкинские стихи. Есть, наконец, десятки фильмов, среди которых «Женя, Женечка и „катюша“», «Эта старая, старая сказка», «Хроника пикирующего бомбардировщика» — мало ли? Были дивные роли в театре, на телевидении. Остались, наконец, записи на радио. Получается, что он сделал колоссально много и многое из сделанного им — колоссально! Да, для другого талантливого актера этого хватило бы за глаза, но для Даля это обидно мало. И дело даже не в ранней смерти. А в чем же? Нет, я еще не готов ответить… Вернемся к истокам.

Итак, Даленок был молод, полон сил, талантлив, красив. Был много занят в театре, как и все мы тогда. Играл в основном малюсенькие эпизоды: одного из маркизов в «Сирано де Бержераке», Поспелова — друга младшего Адуева в «Обыкновенной истории» и еще много другого в этом же духе.