Рисунки на песке

В то время еще был жив Борис Михайлович Эйхенбаум, крупнейший знаток литературы, чистейший, непосредственный до наивности, любящий искусство, и театр в том числе. Позже, в его пока еще не опубликованных дневниках, я прочел запись-рассказ о Смоктуновском. Потрясенный исполнением роли Мышкина, он устроил у себя в доме прием. Были друзья Б.М., люди его круга. На это интеллектуальное суаре был приглашен и Иннокентий Михайлович. Честно говоря, я сомневаюсь, что относительно молодой актер знал, у кого в гостях он находится, беру на себя грех предположить, что Смоктуновский не был знаком с работами Эйхенбаума, но наверняка что-то о нем слышал.

Б.М. записал разговор с поразившим его актером. Вспоминаю дневниковую запись Эйха исключительно по памяти, надеюсь, что скоро его дневники увидят свет, и тогда можно будет все проверить. В этой записи восторги по поводу игры актера, его ответы на вопросы о творческих планах, устремлениях, желанных ролях. Смоктуновский тогда, если мне не изменяет память, сказал нечто вроде того, что сегодня, если бы он захотел, то мог бы сыграть то ли Джульетту, то ли Офелию, то ли леди Макбет…

После его ухода Эйхенбаум записал: «Нет слов, он феноменально одарен, но вот вопрос: крупный ли характер?»

Когда-то Б.М. водил меня, ленинградского школьника, на «Маскарад» с Николаем Мордвиновым в роли Арбенина. Эйхенбаум, лермонтовед, автор замечательного исследования «Пять редакций „Маскарада“», был потрясен игрой Мордвинова и написал ему подробнейшее письмо. Не читал, но легко могу представить характер, стиль и глубину написанного. И получил ответ. Помню его растерянность и разочарование. «Послушайте, как можно так играть и оказаться таким неинтересным, даже неумным человеком?» — недоумевал Борис Михайлович. Да, с нами, актерами, лучше не вступать в прямые контакты, чтобы уберечься от разочарования.

Оттого и про Иннокентия Михайловича: «крупный ли характер?» Мне кажется, Борис Михайлович имел в виду какие-то насторожившие его проявления свойств чисто человеческого характера, манеры поведения, присущие актерам, которые и вообще-то живут интуицией, в основном на нее полагаясь, думают частенько спинным мозгом и в минуты успеха, да еще такого — космического масштаба, — а оттого и понятной эйфории у гостя, могут создать в глазах человека иной, к тому же ученой профессии ощущение ножниц между поразившим на сцене и увиденным в жизни при более близком общении. Однако характер нашего героя оказался если не крупным, то чрезвычайно сильным. Самое главное у Иннокентия Михайловича было еще впереди.

Ему еще предстояло завоевать положение в советском кино. Именно кино тогда играло важнейшую роль в жизни нашей страны, а уж в наших актерских судьбах имело главенствующее значение. И тут мы пересеклись со Смоктуновским уже как конкуренты. Пробовались оба на роль Германна в фильме-опере «Пиковая дама». Оба не прошли. Тогда абсолютными лидерами в кино были два актера — Олег Стриженов и Алексей Баталов. Всходила звезда Вячеслава Тихонова, Василия Ланового, Юрия Яковлева, только начинали свой путь в кино Олег Ефремов и Олег Табаков, отдельно от всех стоял признанный еще Сталиным Сергей Бондарчук, уже народный артист СССР. Но Алексей Баталов, замечательный в фильмах И. Хейфица и М. Калатозова, был первым героем нашего экрана, а в романтических ролях (в фильмах «Овод», «Мексиканец», «Сорок первый» и других) не знал себе равных Олег Стриженов.

И на этот раз победил Стриженов. Я потом неоднократно пытался изжить в себе комплекс обожаемой и оказавшейся для меня роковой «Пиковой дамы», но и Иннокентий Михайлович много позже, в фильме Игоря Таланкина «Чайковский», где играл великого композитора, примерил-таки на себя роль Германна хотя бы фрагментарно. От кого исходила инициатива — мне неведомо.

У Товстоногова Смоктуновский задержался ненадолго. Еще до роли князя Мышкина его ввели в погодинские «Кремлевские куранты» на роль Дзержинского (этот персонаж будет преследовать меня много позже), и в спектакле «Иркутская история» он сыграл роль Сергея. Зато кино им уже живо интересовалось. Он сыграл в экранизации рассказа Юрия Нагибина «Ночной гость», снялся у А. Эфроса в фильме «Високосный год» по повести Веры Пановой, может быть, еще где-то, не помню.

Но хорошо помню наш разговор, когда он вытащил сразу два счастливых, беспроигрышных билета, получив одновременно предложения сниматься в роли князя Андрея в «Войне и мире» С. Ф. Бондарчука и Гамлета у Г. М. Козинцева. Ему предстоял выбор. Одно исключало другое — таковы были справедливые требования обоих режиссеров. Забавно, что на обе роли сначала планировался все тот же Олег Стриженов. Козинцев для начала даже предлагал Олегу войти в его спектакль «Гамлет» в Александринке, с продолжением работы в уже готовившемся фильме, Олег почему-то отказался от роли в театре, а тем самым и от фильма. Будучи почти утвержденным на роль князя Андрея, не сошелся, а может быть, поссорился с Бондарчуком, и обе роли стали вакантными для Иннокентия Смоктуновского.