Риторика в тени пирамид

Выше земледельцев в птолемеевской державе располагались клерухи. Царь давал клеруху надел (клер) в виде жалования за военную службу. Продавать, дарить, завещать клер не разрешалось. Если у клеруха имелись сыновья, они заново верстались землей. Регулярно клерух отправлялся в военный лагерь и служил. К концу птолемеевской эпохи служба превратилась в невыносимое бремя. Страну раздирали мятежи. Претенденты на трон подымали войска и сражались до последнего клеруха. Тем временем семьи воинов не справлялись с обработкой земли, их рабы и арендаторы отбивались от рук.

Конечно, жизнь хитрее инструкций. Земледельцы отдавались под покровительство храмов, спасаясь от царской лямки. Клерухи научились передавать наделы детям и даже посторонним людям (но передавать вместе со службой). И все же при Птолемеях база для риторики отсутствовала (для риторики массовой и повсеместной). Просто некому было заниматься размышлениями и рефлектировать: все служили, находились под неусыпным контролем, исполняли приказы.

Римское завоевание произвело переворот. Императору не нужны были воины-клерухи, их с успехом заменили два легиона, расквартированные в Египте. Клерухов уволили в отставку, а клеры оставили им на правах частной собственности. Царских земледельцев первоначально переименовали в «народных» (т. е. государственных, принадлежащих римскому народу), но постепенно перевели на положение земельных собственников. При этом римляне умудрялись выкачивать из египетской деревни в три раза больше, чем удавалось Птолемеям (20 млн. модиев зерна вместо 6 ³/₄ млн. модиев). Египетским хлебом бесплатно кормили римский плебс. Но грабеж шел без «Расписания посева», без мелочной опеки. Появилась свобода богатеть и разоряться, ибо земля стала объектом купли-продажи. Расплодились частные мастерские (при Птолемеях преобладали казенные). Развивалась частная торговля. Увольнение от службы и произвело, вероятно, чувство собственного достоинства, без которого свободно обходились подданные Птолемеев.

Не меньший эффект имело приближение Египта к полисным, гражданским порядкам. Центры областей (номов) при Птолемеях считались деревнями, хотя насчитывали десятки и сотни тысяч жителей — много больше, чем заштатные города в Элладе. Даже богатейший древний Мемфис находился в статусе деревни, ибо не имел городского совета, автономии и прочих родовых признаков полиса, гражданской общины. О «гражданском сознании» в таких условиях говорить не приходилось. При Северах начался процесс муниципализации, когда городские советы появились в метрополиях (центрах номов) и в Александрии (начало III в. н. э.). В IV в. Диоклетиан превратил метрополии в полисы, автономные города античного типа. Еще раньше всему населению империи Каракалла даровал права римских граждан.

Другой канал формирования «гражданского сознания» — египетские корпорации. В I в. н. э. корпоративное движение пышным цветом расцвело в долине Нила. От Александрии до фаюмского захолустья нотариусы оформляли различные союзы: профессиональные корпорации, культовые братства и т. п. Одни союзы совместно платили налоги, другие были созданы только для дружеских пирушек. Принято видеть в римских корпорациях замену распавшегося полисного единства. Микрообщность заменила макрообщность^{258}. Но в Египте ей нечего было заменять. Макрообщности, то есть полиса, здесь практически не было (если не считать Александрии, Птолемаиды и Навкратиса). Здесь распалось не полисное единство, а единство кнута, единство царского хозяйства. Именно при римлянах египтяне начали объединяться, входить во вкус чуть ли не «афинских» форм общежития. Зажиточные скотоводы деревни Тебтюнис, имевшие какую-то налоговую льготу и поэтому называвшиеся «освобожденными» императорского поместья, оформили в 43 г. н. э. удивительный документ, воскрешающий дух афинских народных собраний, где все решалось «общим мнением», где граждане избирали «наилучших мужей»: «Собравшись вместе, нижеподписавшиеся мужи тебтюнисские, освобожденные поместья Тиберия Клавдия Цезаря Августа Германика императора, решили общим мнением избрать одного из них, мужа наилучшего, Крониона, сына Герода, председателем на один год»^{259}.

Приблизительно в те же годы избирался один из апостолов на место выбывшего Иуды Искариота. «Мужи братия…» — обратился на выборах апостол Петр к единоверцам^{260}. При других обстоятельствах тот же апостол наподобие Демосфена восклицал: «Мужи иудейские и все живущие в Иерусалиме»^{261}. «Деяния апостолов», заключающие эту риторику, написаны, по преданию, греком-евангелистом Лукой. Не столь важно, сам Петр выражался риторически, сами тебтюнисские скотоводы называли своего председателя «наилучшим мужем», или кто-то другой вложил им в уста такие фразы (евангелист, нотариус и т. п.). Важно само явление осколков полиса в тех краях, где о разрушении полиса не могло быть и речи.