Роберт Фрипп — От Алого Короля до Искусного Мастера

MOONCHILD (в том числе THE DREAM и THE ILLUSION) (Fripp/McDonald/Lake/Giles/Sinfield). Двенадцать минут и девять секунд. Понимаете, в чём дело — мне приходилось участвовать в таких джемах. Безусловно, у всех музыкантов присутствует чувство (и у всех, кто сидит рядом, неважно, заплатили они или нет — наверное, и предпочтительно, нет). Вы близки к тишине — Тишине с заглавной Т. Вы настроены на тишину — глубочайший из всех звуков. Следовательно, каждый издаваемый вами звук, издаваемый с целью, чутким отношением и знанием, обладает значением, невыразимостью, значимостью. Вы слушаете — Слушаете, с заглавной С. Вы слышите, что делают все остальные; вы делаете то, что необходимо — и обычно это самый минимум. Тут нет ничего общего с самовыражением: всё дело в групповом сознании. И да — групповое сознание возможно; возможно ощущение погружения в нечто неизмеримо большее, более лёгкое, более чуткое, более сознательное, чем ваше собственное ничтожное, закомплексованное, невротическое, солипсическое, жалкое «я». И нет — такие моменты нельзя предвидеть и создать (хотя можно приобрести определённую ловкость в создании условий для этого). И да — когда такие моменты всё же случаются, в них есть всё, что нужно — музыка, чувство совершающейся музыки, как будто у неё есть собственная воля и собственная цель, и ты настроен на вибрацию самой природы, ты — её инструмент, она играет на тебе, а ты просто восхищённый зритель этой захватывающей игры звука во всех её параметрах, её присутствие так ясно, так прозрачно, так доступно, и нужно лишь протянуть руку, чтобы почувствовать её тепло, её полноту, её прекрасную и ужасную бесконечность — и тебе больше ничего не нужно и никогда не понадобится. НО — но: вся гадость в том, что ты записываешь что-то из этого на плёнку, и оно начинает звучать как невероятно бесцельная «волынка», как беспорядочная настройка ветряных колокольчиков на крыльце, шум уличного движения за окном. ПОТОМ перед тобой встаёт философский жупел. Потому что, видите ли, музыка по своей сути слишком велика, обширна, слишком неосязаемо бесконечно мала, слишком неощутима для человеческого восприятия. Тебе не даёт покоя чувство, что с таким же успехом можно вслушиваться в звук ветряного колокольчика на крыльце или периодические скрипы и хлопания дверей, или звук собственного дыхания, или безмолвный звук собственных мыслей, несущихся в полной пустоте твоего жалкого сознания — можно с таким же успехом заняться этим, чем слушать эту свою противную запись, или то, что осталось от одного из студийных сеансов 1969 г. пятерых противных британских рок-музыкантов, называющих себя King Crimson. Можно.

Между прочим, кое-кто из пантеона композиторов «классической» музыки XX в. уже разбирался во всём этом, и старался просветить неподатливых слушателей своими вызывающими действиями, пьесами, идеями, концепциями, бренчаньями, чириканьями и толкованиями.

Одним из таких был американец Джон Кейдж (его окончательная точка зрения была и остаётся следующей: «всё, что мы делаем — это музыка»), чья «безмолвная» пьеса 4’33” разгневала одних и заворожила других ещё в 1952-м (неизбежно подразумеваемый смысл пьесы состоял в том, что звуки, которые мы слышим, пытаясь слушать ничто, не менее интересны, чем любой шедевр Бетховена), и который разработал методы случайной композиции, дабы «композитор» со своей жалкой личностью ушёл с дороги и позволил временами упорядоченным, временами беспорядочным законам природы говорить за себя — как ветряные колокольчики.

Ещё одним был немец Карлхайнц Штокхаузен, вставший на более психологический и более практический путь — что видно, например, из его композиции 1968 г. “Aus den sieben Tagen (Из семи дней)”. Это набор инструкций в прозе для музыкантов (или, наверное, для кого угодно), следуя которым, они должны получить качественный музыкальный опыт. Наверное, самая экстремальная «пьеса» из Aus den sieben Tagen — это «Золотая пыль», которая выглядит так: «Живи четыре дня в полном одиночестве / без пищи / в полной тишине / без сильных движений / спи так мало, как необходимо / думай как можно меньше // через четыре дня, поздним вечером / предварительно ни с кем не говоря / играй отдельные звуки / НЕ ДУМАЯ о том, что играешь /// закрой глаза / просто слушай.» Но наиболее уместна в нашем обсуждении King Crimson в 1969 г. пьеса, идущая перед «Золотой пылью» — «Это». В ней следующие инструкции: «НИ О ЧЁМ не думай / подожди, пока всё внутри тебя абсолютно успокоится / когда этого достигнешь / начинай играть / как только начнёшь думать, остановись / и попробуй вновь достигнуть состояния НЕ-ДУМАНИЯ / затем продолжай играть.»

Как же должна звучать такая музыка? Не нужно гадать. Пьеса «Это» была записана фирмой Deutsche Grammophon в 1968 г.; можете послушать сами. Если вы не имеете доступа к старым немецким пластинкам (хотя эта вполне доступна в большинстве фонотек музыкальных факультетов), то всё равно не волнуйтесь. Она звучит примерно так же, как “Moonchild” King Crimson.