Родька

— Неловко, говоришь! Да, неловко, неловко… Ну ладно, это я так… к слову. Ты забудь этот разговор. Эй, кто там на машине? Я те покажу, я те дам ворота ломать!.. Ишь ты, горячка! Все им не терпится.

Дядя Федя побежал проверять машину, а я пошел на завод.

Честно говоря, я тогда действительно забыл об этом разговоре. У меня и без того хлопот было достаточно. А теперь решил все-таки поговорить с папой.

— Можно к тебе по делу?

— Куда «ко мне»?

— Ну вообще, побеседовать?

— Только в служебное время и только в кабинете.

— Ты бюрократ, да?

— Вообще-то да. Но для тебя могу сделать исключение. Что такое? Может быть, за тебя похлопотать нужно?

Было воскресенье. Мы обедали.

— Нет, — сказал я, — ты уж лучше поешь. А то с тобой, голодным, говорить невозможно. Ну как стулья? Ты уже привык?

— Не очень. А ты?

— Не знаю. А ты хочешь кресло синее купить или какое?

— Я уже поел, — сказал папа. — Сыт, пьян и нос в табаке. Можешь приступать к делу.

Он смешно развалился на стуле и стал разыгрывать из себя начальство.

— Ну-с. Что там у тебя? Только быстрее, быстрее, в двух словах. У меня каждая секунда на счету.

— Я хотел поговорить с тобой о дяде Феде.

— Не пойдет. Все, что ты можешь сказать, я уже знаю.

— Откуда?

— То есть как откуда? Я же председатель завкома. У меня в столе вот такая кипа его просьб, жалоб и заявлений. Он жаждет денег, да?

— Ну и что? А почему ты смеешься?

— Потому, что дядя Федя чудак. У него такое ощущение, что он работает у частника. Можно больше платить, можно меньше. Сколько я его знаю, столько он и торгуется.

— Он такой грустный. И жену в дом привести не может. Он мне говорил. Неужели ничего нельзя сделать?

— Можешь приплачивать ему из своего кармана.

Мы помолчали.

— Ты плохо к нему относишься?

— Наоборот. Но что я могу сделать? Если бы он хотел работать, я бы ему с удовольствием помог. Но ведь ему хочется работать вахтером, а ставку получать директора. Даже не так. Большие деньги его тоже не удовлетворят. Если поглубже копнуть, он жаждет вовсе не денег.

— А чего?

— Хорошей жизни, дорогой, вот чего. А как же? Как все нормальные люди. Он хочет, чтобы его любили, чтоб уважали. Ты знаешь, ведь у него есть и отчество. А ты часто называешь его по отчеству? Вот ты купил ему пачку табаку. Приятно? Слов нет, приятно. Но учти это раз и навсегда: подарки можно дарить только тому, кто в них не нуждается. Сужу по себе. Знаю вот так. Носки. Ну что такое носки, казалось бы? Но когда на тебе единственная пара, да и та оставляет желать лучшего, и вдруг тебе дарят носки, это унизительно. И не потому, что тебя хотели унизить. Нет. Тебе дарят от всей души. И потом возьми ты другое. Хорошее отношение. Закон подарка распространяется и на это. Несчастному человеку нельзя дарить хорошее отношение. Это его унижает. А счастливому можно. Ты понимаешь что-нибудь?

— Не очень.

— Да, — сказал папа, — кажется, я заболтался. Не пойти ли нам по этому поводу искупаться? Лето проходит, а мы с тобой белокожие, как зимой. Синюшные прямо.

…Весь пляж был усеян людьми.

— Лодку надо иметь, — сказал папа. — Сейчас мы бы с тобой раз — и на Зею. Там знаешь какие места? Сказка! Курорт!

— А ты был когда-нибудь на курорте?

— Один раз. И то случайно. Ага! Вот и место нам отыскалось. Давай обнажаться. Загорать будем.

Мы с папой разделись и легли на песок.

— Простите.

— Пожалуйста.

Через нас переступили какие-то ребята. На них были черные сверкающие трусы и пестрые косынки, повязанные, как галстуки.

— Простите.

— Пожалуйста.

Какие-то девушки уронили на папу свой мяч.

— А вот как это люди легко знакомятся? Думаешь, я бы смог?

— Ты бы — нет, Скопанный ты слишком. Угловатый. Но это пройдет. Я по себе сужу. В твоем возрасте я девушек боялся как огня. До самой женитьбы это тянулось. Представляешь? А потом постепенно, полегоньку… В сущности, ведь это очень просто. Вот смотри.

Недалеко от нас четверо девушек и парень играли в волейбол. То есть не то чтобы играли, а просто так кидали мяч.

Папа подождал, пока мяч упадет на землю, а потом поднял его и вместе с ним вошел в круг. Он даже ничего не говорил. Просто стал играть — и все.

Подачи у него были точные, красивые. Сперва он подавал кому попало, а потом все чаще стал подавать одной девушке. Потом что-то сказал, и все засмеялись. Парень тоже что-то сказал, и опять все засмеялись. Мяч положили на землю, был какой-то разговор, спорили. Потом папа вошел в воду, парень вошел за ним следом, и они поплыли наперегонки. Скоро папа отстал, вернулся и подошел ко мне.

— Ну как?

— Ничего.

— А как знакомишься ты? Как это делается теперь?

— Не знаю. Никак.

— Просто ты не в курсе.

— Наверное. Я пойду в воду.

Папа стоял и смотрел, как я плыву. Скоро к нему подошли девушки с мячом и парень. Папа стал говорить с парнем.

Вообще-то я плаваю плохо. Я могу плыть только на спине и на боку. На боку плыть очень удобно, но это никакой не стиль.

Я отплыл уже далеко. Парень показывал на меня пальцем, а папа махал рукой, чтобы я возвращался обратно. Девушки тоже махали.