Родники рождаются в горах

Алиасхаб снял с гвоздя бурку, накинул на голову башлык.

— Ждите меня, я скоро вернусь! — крикнул он женщинам уже от ворот.

Супайнат и Равзан молча стояли на веранде.

Алиасхаб обошел все дома, куда могла бы забежать Шарифат. Заглянул он и во двор Ибрагима. Мальчик мастерил под дождем игрушечную мельницу.

— Ты не видел нашу Шарифат? — спросил Алиасхаб.

— Нет, не видел, — ответил Ибрагим. — Вчера она нам рассказывала, что на горе сидит старуха, которая заведует днем и ночью. Сегодня утром Шарифат собиралась пойти к ней, в другой раз обещала взять меня с собой!

— Неужели она правда пошла?!

Алиасхаб побежал со двора и, не замечая ни разлившейся реки, ни камней, катящихся со скал, помчался к горе. Он задыхался, но перевести дух было некогда!

— Лишь бы увидеть ее живой! — стучало его сердце. Алиасхаб бежал от мельницы к мельнице, спрашивал людей, не видели ли они маленькую девочку. Поднимаясь с холмика на холмик, звал:

— Шарифат! Шарифат!

Шум бешеных потоков и раскаты грома все заглушали. Дождь усиливался, ручьи превращались в реки.

«Может быть, она теперь дома!» — мелькнула мысль, и Алиасхаб хотел было возвратиться, но вдруг услышал далекий крик.

— О-о!!!

— Иях! Кто там? — завопил Алиасхаб изо всех сил.

Сквозь завесу дождя Алиасхаб увидел человека в черной бурке. Незнакомец стоял у входа в пещеру под нависшей скалой и знаками подзывал к себе Алиасхаба. Не чувствуя боли в ногах, сбитых о камни, Алиасхаб подбежал к пещере. В лицо ему пахнул тяжелый овечий запах.

— Ты не видел маленькой девочки? — спросил Алиасхаб, забыв поздороваться с пастухом.

— Она на моей бурке спит! — ответил пастух.

Алиасхабу почудилось, что взошло солнце. От радости перехватило дыхание. Шарифат лежала на боку, подсунув под головку согнутую руку. Не было сейчас в мире человека счастливее Алиасхаба. Он нагнулся, принялся гладить дочку по мокрым волосам.

Шарифат вздрогнула. Увидев, что перед ней отец, засмеялась и обняла его.

— Папа! Папа! — кричала она и плакала от счастья.

Алиасхаб от радости на мгновение лишился дара речи.

— Какая-то у вас на горе старушка живет, — сказал пастух. — Девочка все время говорила о ней. Хорошо еще, что я увидел ребенка, иначе не дай бог… А каково сейчас старухе в горах — такая гроза!

— Валлах, брат мой, у меня сегодня душа готова была расстаться с телом. Кому легко потерять единственную дочку! Спасибо тебе, спасибо! Говорят, гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда встретятся. Пусть самую большую беду, что подстерегает вас, заслонит добро, которое вы мне сделали, — говорил Алиасхаб, обнимая дочь.

— Значит, у вас нет больше детей? — спросил пастух.

— Нет, одна она в нашей семье! — вздохнул Алиасхаб. — Иях! Чуть не случилось то, чего нельзя исправить. Я был бы во всем виноват. Когда она надоедает своими вопросами, я ей рассказываю сказки. А она всему верит, во всем должна убедиться собственными глазами.

Наступила ночь, дождь перестал, ручьи вошли в берега. Алиасхаб, попрощавшись с пастухом, с дочкой на руках пошел домой. Не успел он спуститься и до половины горы, как увидел светящиеся точки, двигавшиеся навстречу. Оказалось, горчоковцы отправились его искать. Впереди всех шагала Равзан, за ней — Супайнат.

Время шло. Девочка росла. Стала пионеркой. Потом пришел счастливый день — Шарифат приняли в комсомол. Радостная, она показала отцу драгоценную книжечку с силуэтом Ленина. Вечером в доме Алиасхаба отмечалось это событие: собрались все ровесницы Шарифат. Было шумно, весело.

Женщины шушукались:

— Алиасхабу дочка, что хвост — петуху! — возмущалась одна.

— Да, да! Гордится ею, как козленок рогами! — ехидно отозвалась другая. — Сам хвастается мастерством ее рук.

— Она еще ему покажет! — злорадствовала третья. — Увидите, убежит с каким-нибудь бродягой из дома!

— Убежит?! К отцу с матерью приведет… Вы еще мои слова вспомните.

В восьмом классе Шарифат разрешили соткать ковер персидского рисунка. А в десятом она уговорилась с подругами: все должны принести по мотку шерсти, а она выткет ковер в подарок школе. Сперва ребята как-то не поддержали ее предложения. Но постепенно эта мысль всем понравилась — собрали немало разноцветных клубков. Школьники обсуждали узоры для будущего ковра, родители помогали советами. Споры разгорались самые жаркие. Школьные художники шумели, даже ссорились. Сколько эскизов было предложено! Сколько отвергнуто, разорвано, выброшено!

Наконец рисунок был выбран. Решили освободить Шарифат от всех других дел, кроме ученья. Пусть спокойно ткет ковер! Ведь на нем будет всеми цветами сиять картина родного края.

Многие сомневались: сможет ли Шарифат обойтись без помощи бабушки. Некоторые даже утверждали — не обойтись! Другие возражали: Шарифат — сама уже зрелая мастерица.

Шарифат разговоров не слушала. Заявила, что будет работать совершенно самостоятельно и покажет ковер всем, только закончив над ним работу. Когда к ней приходили друзья, она набрасывала на станок простыню.