Родники рождаются в горах

Потом ребята собрались на школьном дворе. Оттуда начиналось шествие по аулу. Каждый держал в руках зажженный факел. Сидрат тоже несла факел и пела вместе со всеми: «Салам тебе, белая зима». В звонком воздухе, прихваченном первым морозцем, слышно было, как потрескивают костры на крышах. Ветра почти не было, и пламя стояло высоко и прямо. Сидрат чувствовала, как ее щека, с той стороны, где факел, горела.

Вдруг все завизжали и бросились врассыпную. Это хозяйка с крыши плеснула в них водой. Так полагалось по обычаю. А потом хозяйки спускались и привязывали к древку факелов шелковые разноцветные лоскуты. Было уже за полночь, когда ребята, закончив шествие по аулу, взобрались на гору.

Сидрат, ставшей в этом году школьницей, в первый раз разрешили подняться сюда. В первый раз она видела этот костер так близко. Какой же он огромный, даже страшно. Казалось, искрами от него можно спалить весь аул. Но аул был далеко внизу, искры же взлетали в небо и гасли. Взрослые и дети танцевали вокруг костра. На углях пекли картошку и, перебрасывая с руки на руку, передавали друг другу. Потом, когда пламя стихло и костер из большого стал маленьким, кто-то первым, разбежавшись, прыгнул через него. За ним второй, третий. Вот уже выстроилась целая очередь. Ведь поверье гласило: тот, кто в первую ночь зимы трижды перепрыгнет через костер, собранный из топлива всего аула, освободится от всех недугов. Говорили даже, что маленький ростом вырастет, тот, кто плохо видит, получит глаза беркута, тот, кто плохо слышит, — уши совы.

Сидрат смотрела на ловкачей, прыгающих через костер. И каждый раз, когда кто-то взлетал над ним, замирала: а вдруг упадет в огонь?

Рашид стоял рядом и тянул ее за руку. Но она не решалась.

— Оставь ее, Рашид. Она еще маленькая. Не дай аллах, что-нибудь случится, — остановила его мать. Она тоже пришла сюда, так как боялась за своего единственного сына.

Тогда Рашид отошел от нее, готовясь к прыжку. А в это время Гусейн подхватил девочку под мышки и вместе с ней трижды перепрыгнул через костер: Сидрат даже испугаться как следует не успела.

— Ай да Гусейн. Молодец Гусейн! — все захлопали в ладоши, радуясь, что и Сидрат теперь оставила на горе свои недуги. Только один Рашид не радовался. Засунув руки в карманы брюк, он исподлобья смотрел на Гусейна. Ему было больно, что Гусейн держал на руках Сидрат, и обидно, что не он, а Гусейн сумел перепрыгнуть с ней через костер. Сидрат, придя в себя, тоже рассердилась на Гусейна. «Хорошо, хоть отца здесь не было. Что бы он сказал, увидев ее на руках у чужого мальчика».

Увидев нахмуренного Рашида, Гусейн тоже смутился. Он опять подхватил Сидрат и поставил ее рядом с ним, сказав виновато:

— Теперь Сидрат тоже не будет больше болеть.

Рашиду понравилось, что Гусейн поставил Сидрат рядом с ним, и он улыбнулся.

Похолодало: то ли оттого, что костер стал гаснуть, то ли оттого, что близился рассвет. Но расходиться нельзя было до тех пор, пока огонь не превратится в пепел. Когда же наконец задорно прыгающие красные языки отлеглись серым пеплом, все закружились вокруг остывающей золы, приговаривая:

Не зола, не пепел,
А золото пшеница.
Не зола, не пепел,
А плоды на ветках.

Набирали полные пригоршни теплой золы и рассыпали по горе со словами: «Пусть в домах будет много добра, а в сердцах много радости, а губы пусть согреваются улыбкой».

Так, напевая песни и прыгая с уступа на уступ, они спустились на поляну; она начиналась сразу же у подножия и была похожа на распростертое крыло орла.

Сидрат увидела большой камень. Возле него лежало много шапок. Разных — старых, выцветших от солнца и ветра, и совсем новых. Видно, их положили здесь недавно. Они еще не успели ни запылиться, ни намокнуть от дождя и снега.

— Что это за камень? — удивилась Сидрат. — И откуда здесь столько шапок?

— Неужели не слыхала? — в свою очередь, удивился Гусейн. — Здесь же Надыр-шах казнил нашу односельчанку Жавгарат. Нам учительница рассказывала. Видишь вон ту кепку? Это я положил у могилы.

— А для чего, Гусейн? — тихо спросила Сидрат.

— Как бы тебе сказать? Ну, понимаешь, этим мы хотели выразить свое преклонение перед ее мужеством.

— А что она сделала? Расскажи, Гусейн, — попросила Сидрат.

Их окружили ребята.

— Правда, расскажи, — просили и они.

— Ну что ж, если вы хотите… — ответил Гусейн важно. Он вообще-то любил рассказывать разные истории, только всегда приукрашал их. — Так вот, — торжественным голосом начал он. — Здесь лежит героиня Жавгарат, победившая сорок воинов.

— Ха-ха-ха, сорок воинов, — ребята недоверчиво переглянулись.

— Ну, да, что же здесь смешного? — растерялся Гусейн.

— Он еще спрашивает, что здесь смешного. Ой, держите меня. Ой, умру… — смеялся самый большой из мальчиков.

— Может, ты лучше расскажешь про сорок волков, — крикнул кто-то.

— Чего пристали? — рассердился Гусейн. — Я же тогда маленький был. Еще и в школу не ходил.

Он густо покраснел: понял, почему смеются ребята.