Родники рождаются в горах

— А потом мы поженились. Приехали сюда. Костя заставил меня учиться дальше. Окончила я медицинский. Собиралась в аспирантуру. Но теперь все рухнуло. Война. А Костя, вот он, — Ольга Петровна подошла к стене, где висела в рамке фотография.

По рассказам Ольги Петровны Сидрат представляла Костю красивым и молодым, таким, как Рашид. Но с фотографии на нее смотрело широкое лицо с приплюснутым носом, лохматыми, приподнятыми треугольником бровями, отчего оно казалось удивленным; глаза узкие, монгольские, что ли, две резкие морщины у рта.

— Красивый у меня муж, Соня?

— Красивый, — неуверенно ответила Сидрат.

Но Ольга Петровна поняла ее:

— Не лицо у него красивое, а душа. И руки золотые. А неугомонный! Бывало, дома все поднимет вверх дном. На аккордеоне как играет! А танцует!

— Ой, и Рашид танцует, — обрадовалась Сидрат. Но радость сразу же сменилась грустью: «Где он теперь? Увидятся ли они когда-нибудь?»

— Пойдем поищем Рашида, — попросила она.

— Сейчас уже поздно. А завтра утром попытаемся отыскать его часть, — успокоила ее Ольга Петровна.

И снова, как тогда, накануне отъезда из аула, Сидрат не могла уснуть. Гудели машины, по стенам пробегали отсветы огней. В широкое окно входила луна, и, хотя свет погасили, в комнате было светло почти как днем.

Когда птенец в первый раз пробует крылья, он видит только небо и солнце. А если ему встречаются тучи, гроза, как он тогда находит дорогу?

Буря настигла Сидрат в ее первом самостоятельном пути. Почему так случилось? Может быть, потому, что мать не собирала ее в дорогу, не проводила ласковыми словами: «Доброго пути, доченька». Может быть, потому, что бабушка не стояла у ворот с полным кувшином — на счастье. Может быть, это сам аллах наказывает ее за непокорность… Было уже за полночь. Стало темно. Наверное, луна укрылась тучей. А Сидрат все думала, думала… И вот она уже дома, в ауле, нащупав задвижку, открывает калитку. Сухая ветка громко хрустит под ногой. И сейчас же из темноты выступила тетя Рахимат: она давно уже поджидала ее: «Где ты пропадала, дочь моя? Я так переживала. Уже в соседний аул звонили, думали, может, ушла к матери. О аллах, какое счастье видеть тебя живой. Да, Гусейн несколько раз приходил за тобой. Вот и сейчас идет». Рахимат показала на улицу. Луна уже вышла, и при свете ее была видна дорога, и по ней быстро шел Гусейн. Вот он вошел во двор.

— Что случилось? — спрашивает Сидрат, обращаясь одновременно и к Гусейну и к Рахимат.

— Рашид… — отвечает Гусейн и опускает голову. А Рахимат отводит глаза.

— Да говорите же наконец, что с Рашидом? — вне себя кричит Сидрат. И просыпается…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Утром Ольга Петровна и Сидрат побежали в военную комендатуру узнать, где Рашид. Там сказали, что его часть ночью уехала на фронт. А в каком направлении? Мужчина в военной форме с простым крестьянским лицом неопределенно развел руками. Он пробовал звонить куда-то по двум телефонам, что стояли у него на столе, но безрезультатно. И каждый раз, когда он водил пальцем но диску, набирая номер, Сидрат больно кусала губы, сидела напряженная, а потом вся как-то обмякла, словно мешок, из которого высыпали зерно. «Зачем мы вчера не зашли? Вчера бы застали. Это она виновата», — думала Сидрат про Ольгу Петровну и старалась не смотреть на нее, чтобы не выдать своей неприязни.

Они вышли на улицу, залитую солнцем. Но покой уже ушел из этого города. Взад-вперед сновали люди. Вот остановились машины, и по дороге промаршировала рота солдат. Люди приостанавливались и смотрели на них тревожно и жалостливо.

Солдаты шли четко, глядя перед собой, в новеньких, еще не пропотевших гимнастерках, чуть помятых — наверное, только что со склада, — в блестящих, ярко начищенных сапогах, еще не сбитых, не запыленных… Над ними шумела акация, и стволы ружей иногда застревали в ветках.

«Зачем мы вчера не пошли, вчера бы застали», — мучилась Сидрат.

Солдаты завернули за угол, и дорога сразу опустела. А Сидрат все смотрела им вслед. Что ей делать теперь? Куда пойти? Вернуться в аул? Но отец? Примет ли он? Нет, лучше остаться здесь. Ведь военком обещал узнать, куда направлена часть Рашида. «Зачем мы вчера не пошли. Вчера бы застали». Это сомнение осталось в ней, как гвоздь, вбитый в самое сердце, и мешало жить.

Потекли дни за днями. Ольга Петровна — в госпиталь, а Сидрат то на вокзал, то в морской порт. Каждое утро. Как на службу. Она толкалась среди людей, всматривалась в лица, бежала, увидев спину, вдруг показавшуюся знакомой. На вокзале было пыльно и грязно, но никто этого не замечал. В порту было чище, с моря налетал ветер. Сидрат ходила долго, боялась отлучиться домой: вдруг как раз в это время приедет Рашид.

Начинались бомбежки. Широкие окна в квартире Ольги Петровны завесили одеялами, и Сидрат выходила на улицу взглянуть, не осталось ли щелочки. Теперь по ночам в комнате было так же темно, как у них дома в ауле. Но только темнота эта была другой. Ольга Петровна все дольше задерживалась в госпитале: начали поступать первые раненые.