Родники рождаются в горах

За большим судебным столом я увидела двух женщин и человека средних лет — судью, пустой рукав его кителя был заткнут за пояс. Поодаль, поглаживая рыжие усы, стоял прокурор Абдулазиз.

Дверь справа распахнулась. Вошла моя мама, вместе с нею два милиционера. Я вскочила со скамьи. Омардада заставил меня снова сесть, дернув за платье. Мама была очень бледная. Приподняв брови, похожие на крылья птиц, она грустно смотрела на собравшихся в зале людей. Вдруг взгляд ее остановился на нас. Она вздрогнула. Оглянувшись, опустилась на скамью.

Судья задавал ей какие-то вопросы, она отвечала ровно и спокойно. От волнения я мало что понимала. Он листал бумаги в папке, потом прочел обвинение, в котором говорилось, что мама убила Жамала.

— Парихан Ахмедова, вы считаете себя виновной? — услышала я отчетливый вопрос судьи.

— Нет, я его не убивала, — привстав, ответила мама.

— А кинжал этот ваш?

— Кинжал мой, но не этим кинжалом его убили.

Усы Абдулазиза дрогнули от ехидной улыбки. Попросив разрешения у судьи, он задал вопрос:

— А как же туда попал этот кинжал?

— Я на допросе подробно об этом рассказала.

— Ну, а что вас с дочерью потянуло к дому Жамала ночью?

— Я шла убить Жамала. Дочь мою оставьте в покое, она прибежала на мой крик.

— Иях! Как же это получается? — скорчил гримасу Абдулазиз. — Вы шли убить Жамала, а его зарезал кто-то другой!

— Правильно она говорит. Я убила Жамала! — крикнула откуда-то из задних рядов Хуризадай.

Все с удивлением повернулись в ее сторону, первые ряды привстали. Хуризадай решительно вышла вперед, стуча по полу огромными солдатскими сапогами. На ней было широкое коричневое платье, туго перевязанное полотенцем.

— До вас еще не дошла очередь, — неприветливо сказал судья. — Здесь не базар!

— Я убила этого подлеца, — не слушая судью, завопила Хуризадай. — Меня и наказывайте!

Рядом с нею мигом очутился милиционер. Хуризадай облизнула языком губы и направилась к своему месту.

Подождав, когда шум утих, судья снова обратился к моей матери:

— Говорите правду, гражданка Ахмедова, почему вы задумали убить Жамала.

— Я же все рассказала!

— Теперь вы должны повторить!

— Хорошо, — мама гордо подняла голову. — Все знают, я носила траур по мужу и, не чуя под ногами земли, бегала, чтобы заработать кусок хлеба. Нужно было накормить троих сирот. Спасибо моим землякам, многие нам помогали. И Жамал тоже решил сделать подарок: пригнал колхозную корову, но я от нее отказалась. У Жамала мед только на языке, а в сердце — меч. Он предложил мне свою любовь, а когда я ее отвергла, решил меня опозорить. Я стирала белье. Детей моих не было дома. Он вошел, хотел меня обнять. Я ударила его по лицу. На следующий день меня послали на склад сортировать семена. Я задержалась там дольше всех и не успела поесть в перерыв. Заведующая складом куда-то ушла, а я ела галушки, принесенные мне дочерью. Незаметно для себя задремала и проснулась от того, что кто-то дышит мне в лицо. Наклонившись надо мной, стоял Жамал. Я бросилась к двери — она была закрыта: я выбила ногой стекло и выпрыгнула на улицу. Жамал взял забытое мною чохто и хвастался перед людьми своей победой надо мной. Услышав об этом, я пошла к его дому с твердым решением убить клеветника. В окно я увидела, как при свете лампы его сын Алибег читает, жена Шумайсат шьет. В глубине комнаты спали младшие дети. Я знала, что Шумайсат не видела в своей жизни ни одного солнечного дня, и пожалела ее. Не захотела я, чтобы из-за меня детей этой обделенной счастьем женщины ждала сиротская доля. Я побежала со двора, но столкнулась с Жамалом у ворот. Он был ранен в живот. Я выронила кинжал.

— Так и было, правильно говорит мама! — вскочила я, но Омардада снова усадил меня.

— Можно мне задать вопрос? — Абдулазиз ухмыльнулся.

— Пожалуйста, — ответил судья.

— Допустим, что вы говорите правду. А если бы вы у ворот встретили невредимого Жамала, вы бы его ударили кинжалом?

Омардада приподнялся, вытянув шею. Открыв рот, он ждал ответа. Мать, прикусывая верхнюю губу, посмотрела на нас, ее усталый взгляд замер на Омардаде.

— Не знаю… — неуверенно ответила она.

— А найдется человек, который бы подтвердил все, что вы рассказываете о себе и о Жамале? — спросил судья. — Ну, что он якобы не давал вам проходу.

— Жамал со мной почти всегда заговаривал наедине.

— Есть такой человек! Это я! — крикнула Хуризадай.

— Вы нарушаете порядок! Подождите своей очереди, — судья схватился за звонок.

Из свидетелей первым вызвали Алибега. Холодок пробежал по моему телу, я не могла заставить себя поднять голову и посмотреть на своего приятеля.

— Жамалова Алибега нет, — услышала я голос милиционера.

— Если так, то пригласите. Жамалову Шумайсат!

К столу, прихрамывая и опираясь на посох, подошла вся в черном Шумайсат.

— Скажите, вы с Ахмедовой были врагами? — с сочувствием в голосе спросил судья.

— Врагами? Нет, не были никогда! — ответила она тихо.

— Близко ли были знакомы Парихан и ваш муж?

— Не знаю. Я много болела, муж мой пропадал на работе.

— А как вы сами думаете, кто его убил?

— Парихан! Так говорили в тот вечер люди. Мы все сбежались на ее крик…