Родники рождаются в горах

Хаджимурад нехотя принял приглашение Ибрагима, вместе с ребятами пошел ночевать в его семью. Но предпочел бы пойти в дом к отцу Шарифат, может, удалось бы перемолвиться словом с девушкой. Цибилкулец за ужином не проронил ни слова, спать отправился на веранду. Дождь монотонно шумел. Хаджимурад с детства любил засыпать под шелест дождя — на веранде или где-нибудь на полянке, накрывшись буркой.

Ровный шорох капель убаюкивал Хаджимурада, как колыбельная песня. Обычно он засыпал сразу. Но сегодня долго ворочался — сон не шел.

Хаджимурад то накрывался с головой одеялом, то сбрасывал его. Ему чудилось: сердце в груди то встает на дыбы, то замирает от страха, то ликует. А причин как будто не было!

«Неужели я честолюбив? Мне не дают заснуть успех, аплодисменты?» Он старался обмануть себя. Мысли его вновь и вновь возвращались к Шарифат. Напрасно он старался думать о другом — перед ним возникала стройная девушка в мужской одежде. Вот она птицей летает по сцене, вот легко поднялась на пальчиках.

«А кем ей доводится Ибрагим? Почему ею командует? А чего ради я злюсь? Первый раз увидел девушку. Почему все время думаю о ней? И какое у меня право ревновать? Это просто смешно».

В конце концов Хаджимурад все-таки заснул. Его разбудил какой-то грохот. Решив, что это гром, Хаджимурад снова собрался задремать, но беспокойство росло. Он вскочил с постели, выбежал на крышу. Тучи растаяли, будто их и не было. На улице только корни вывернутых трав да сорванные дождем ветки кустов напоминали о вечернем ливне.

«Что же это был за шум? Как будто стена рухнула».

Хаджимурад услышал голоса, топот босых ног. Из комнаты на веранду выбежал Ибрагим, за ним три его брата.

— Что там случилось?!

Они помчались по двору друг за другом. Хаджимурад следом.

У дома старушки Издаг собралась толпа.

— Ой, счастье, что она спала в другой комнате! — кричала соседка, — Стена развалилась!

— А вчера я шла за водой, в стене не было даже трещины.

— Тетя Издаг, ты жива? — Ибрагим мигом поднялся вверх по лестнице.

— Жива, жива. Только душа ушла в пятки! — ковыляла навстречу Ибрагиму Издаг. Горбатенькая, будто вдвое сложенная, она держалась за дверную раму, и руки ее дрожали, как сухие ветви под дождем. Глаза слезились. — Оказывается, утро! А я думала, какая длинная ночь!

Соседи заполнили двор Издаг. Она не успевала рассказывать, как испугалась, услышав грохот. Ей в голову сначала пришла мысль, что это война… Стена-то, как будто разумная, обрушилась на улицу. А что, если бы в дом?! Пока Издаг, смеясь и плача это всем объясняла, совсем рассвело.

Огромная дыра зияла. По краям ее торчали бревна, угрожающе висели камни. Ребята из Цибилкула тащили откуда-то столб, чтобы подпереть стену.

— Что вы смотрите! — крикнул Ибрагим братьям и бросился помогать.

— Издаг, не голоси. Солнце не успеет пройти путь, равный вершку, как здесь вырастет стена. — Подошедший Алиасхаб, прищуриваясь, осматривал место обвала. — Погляди, — обратился он к старику, стоявшему рядом, — фундамент, по-моему, прочный. Спокойно можно возводить стену. Как ты думаешь?

Старик тоже прищурил глаза.

— Сейчас решим. Гляди: посередине стена треснула, а дождь размыл, — он прищурил другой глаз, долго смотрел на фундамент.

— На косом фундаменте прямую стену не выложишь! — вмешался Хаджимурад. — Где здесь фундамент? Это — просто камни. Ничем не скрепленные.

Горчоковцы неодобрительно переглянулись.

— Яйца курицу не учат, — ехидно улыбнулся старик в усы. — Это, сын мой, тебе не песни петь в клубе! У стен дома свои повадки и законы. Их надо знать.

Хаджимурад нахмурился.

— Не знал бы этих законов, не стал бы вмешиваться. Вы говорите — прочный фундамент! Стоит подуть на эти камни, они, как куча осенних листьев, разлетятся в стороны. Видно, в растворе извести было маловато. — Хаджимурад ударил ногой по уродливо покосившемуся обломку стены.

К дому старушки Издаг вместе с Шарифат бежали цибилкулские школьницы.

— Хаджимурад, конечно, уже здесь!

— Ты, наверное, хочешь, чтобы родители взяли нас из кружка?

— Если мы задержимся еще, нам запретят выступать!

— У старушки дом развалился. — Хаджимурад бросил пиджак на ступеньку. — Сегодня воскресенье, свободный день! А дома спокойны, знают, что мы у друзей.

— Этот человек везде найдет себе работу! — пожала плечами Хузайпат. — Теперь хоть цепями его оттаскивай, — не поможет!

— Нет такой силы, что оторвала бы его от камней! — подхватила ее подружка. — Не зря же люди говорят, что весь их тухум не может равнодушно смотреть на камни! И надо же было этой стене именно сегодня рухнуть!

— А что, он действительно умеет держать в руках мастерок? — обратился Алиасхаб к Хузайпат.

— Да ведь Хаджимурад — сын Жамалудина. — Девушка удивленно посмотрела на Алиасхаба. — Неужели вы не слыхали о прославленном каменщике Жамалудине?

Кто-то притащил кирки и лопаты, мастерки, ведра… Кто-то уже носил щебень. Месили раствор для кладки.

Хаджимурад и Ибрагим с братьями разбирали фундамент. Постепенно все цибилкулцы принялись за работу.