«Родственные души» и другие рассказы

Правда, немного несвоевременно: на Соловки лучше приезжать летом, но он не смог выбраться раньше конца октября. И только после праздника родного монастыря Казанская Трифонова пустынь, дня памяти преподобного Трифона Вятского, двадцать первого октября, удалось выкроить несколько дней и купить билет на поезд до города Кемь. Но за пятнадцать лет служения сначала иереем, затем иеромонахом, а потом игуменом, строителем, духовником монастыря он привык к отсутствию свободного времени и отпуска. Слава Богу, что вообще смог поехать...

Сезон навигации заканчивался — на Белом море начинались ветра и шторма, а в шторм волны там достигали высоты шести метров.

Отслужил молебен преподобным Савватию Соловецкому и Трифону Вятскому (тоже бывал на Соловках, и старцы даже уговаривали его остаться) — и поехал.

Добрался до Кеми, до поселка Рабочеостровск, там — пристань, откуда суда по Белому морю ходили на Соловки. Там же — подворье Соловецкого монастыря. Приехал на подворье, спросил благословение у настоятеля подворья, иеромонаха Симеона. Тот окинул его изучающим взглядом: подрясник, дорожная куртка — так ходят многие духовные лица, от послушника и инока до иеромонаха и архиерея.

В двухтысячном году отец Савватий, черноволосый, высокий, стройный, выглядел совсем еще молодо, и, видимо, впечатление отца Симеона о нем более склонилось к послушнику или иноку, потому что ответил он очень снисходительно:

— Экий ты шустрый, брат! Когда ты собрался на остров? Завтра?! Совсем даже и не факт, что ты туда завтра попадешь! У нас уже вторую неделю шторм — не можем ни на остров, ни с острова уехать!

Отец Савватий не обиделся на снисходительный тон. Ответил только:

— Ну что ж, помолимся преподобному Савватию, Соловецкому чудотворцу...

Что-то в его спокойном ответе насторожило отца Симеона, и он спросил:

— Иеромонах? Давно?

— Рукоположили в священство пятнадцать лет назад, а игумен лет пять...

Снисходительность в голосе иеромонаха поменялась на почтительность, и он перешел на «вы»:

— Простите, отец, устали, наверное, с дороги, пойдемте на трапезу, перекусим, чем Бог послал.

После трапезы отец Савватий отстоял вечернюю службу. Ночью долго не спал — молился. После продолжительной молитвы выглянул в окно кельи — северное сияние чудесными изумрудными сполохами переливалось в небе. На душе стало легко и спокойно — он верил, что преподобные Савватий и Трифон устроят ему эту поездку.

После литургии стал собираться на катер. К большому удивлению отца Симеона, утром стоял полный штиль — после двух недель шторма.

Монастырский катер назывался «Преподобный Зосима», но его не было, и отец Савватий сел на гражданский под названием «Печак». Несколько часов плыли по морю, немного болтало, в борт били волны, но эти волны уже не представляли опасности для катера. Проплывали мимо каменистых пустынных островов.

Братия монастыря приняла его радушно, дали келью. Поразила печка: ее истопили перед его приездом и больше не топили, и она все четыре дня его пребывания в обители грела своим теплым боком, хотя на улице было уже холодно, лежал снег.

Сразу зашел в храм, с благоговением подошел к мощам Соловецких старцев: они все трое — Герман, Савватий и Зосима — лежали в одной большой раке рядышком, сверху — сень, деревянная, резная. В полутьме храма не видно надписей на раке — где

кто из старцев почивает. Помолился своему небесному покровителю, поблагодарил за возможность приехать сюда и стал прикладываться к мощам преподобных — к одному, другому, третьему. Кто же из них преподобный Савватий?

Запах дерева, холод стекла раки — и вдруг — мгновенное — благоухание. Двадцать сантиметров справа, слева — ничего, а от мощей одного из старцев — сильнейшее благоухание. Пахло чудесно, с чем сравнить — непонятно. С цветами? На земле нет таких цветов. Такой невещественный аромат, который даже и не носом — а вроде всей душой чувствуешь, такое духовное состояние... Сначала не придал значения, не понял, и лишь потом то, что почувствовала душа, дошло до головы.

И подойдя ближе, разглядел надпись, увидел то, что уже знал сердцем, — это был он, преподобный Савватий Соловецкий. Приветствовал паломника, своего духовного подопечного, благоуханием. Это было настоящим чудом преподобного Савватия.

Прожил он в обители несколько дней. Заметил, что погода на Соловках меняется очень быстро: темные холодные тучи мгновенно рассеивались, ярко светило солнце, а потом так же мгновенно небо снова заволакивало свинцом и падал тяжелый густой снег. Здесь было много озер, как он узнал, ледникового происхождения и несколько реликтовых — бывших морских лагун.

Ему рассказали еще, что раз в десять лет из Баренцева моря к острову заходят дрейфующие льды и могут стоять здесь неделю. Если это случается летом, то наступает настоящая зима и замерзают все посадки. А там и так скудная растительность и короткое — месяц-полтора — лето. Потом лед уходит, и снова становится тепло, но все посадки уже погибли.