Роджер Крук

не вещам. На основании этих четырех рабочих принципов Флетчер приводит к

заключению, что единственным вселенским требованием является заповедь любви.

Все остальные так называемые заповеди в лучшем случае являются максимами, но

никогда не будут нерушимыми правилами. Он настаивает: «Для ситуациониста нет

правил, нет совсем» (с. 55).

Поскольку только любовь всегда есть благо, все, к чему бы она ни вела в

конкретной ситуации, есть благо, а все, что связано с нелюбовью, есть зло. Ни один

поступок сам по себе не является добрым или злым; все поступки добры или злы на

основании того, помогают они или причиняют вред людям. Даже Десять заповедей

нельзя понимать как абсолют; любое запрещенное действие в определенных

обстоятельствах может оказаться правильным, потому что это кому-то поможет. Хотя

законы и необходимы для общественного жития и помогают в личных отношениях,

ими всегда следует пренебречь, когда благосостояние человека достигается

игнорированием их, а не повиновением им.

Флетчер полагает, что человек не может решить, что будет правильным в

ситуации, до того, как эта ситуация наступит. «Любовь решает тогда и там», — говорит

он (глава 8). Каждая ситуация, требующая решения, уникальна, человек не может знать

всех фактов и обстоятельств ситуации, пока она не наступит. У человека остается опыт

и мудрость, пришедшая с годами. В то же время, однако, прецедентов не существует ни

для каких ситуаций. Человек должен решать в уже наступившей ситуации, что нужно

сделать с точки зрения любви.

Пол Леманн, чья «Этика в христианском контексте» была издана в 1963 году,

приветствует подход Флетчера. Его книга выдержана не в таком популярном стиле, как

у Флетчера, но она более глубоко продумана и упорядочена. Леманн уделяет внимание

одному элементу, который если и не отсутствует у Флетчера, то не играет заметной

роли. Он говорит о вере в Иисуса Христа и о вовлеченности в христианскую общину.

Леманн определяет христианскую этику как «усердное размышление над вопросом и

ответом на него: «Что я как верующий в Иисуса Христа и как член церкви должен

делать?». Он говорит: «Христианскую этику заботит не добро, а что я, будучи

верующим в Иисуса Христа и членом Его Церкви, должен делать. Христианская

этика, другими словами, ориентирована на откровение, а не на мораль» (с. 45).

Для Леманна концепция общины является фундаментальной. Он акцентирует

идею Церкви как Тела Христа, называя ее «реальностью Христова присутствия в мире,

создающей общность». Это общение прорывается через все преграды и создает новую

расу людей. Целью отдельного человека, который является частью этой новой

христианской общины, будет «зрелый человек». Леманн говорит, что «христианская

этика нацелена не на мораль, а на зрелость» (с-. 54). Внутри церкви человек стремится

к этой зрелости. Хотя koinonia (или общение) не то же самое, что видимая церковь, все

же оно тесно связано с ней. Таким образом, человек принимает решения по вопросам

жизни внутри контекста этого общения.

В процессе принятия решений христианин руководствуется вопросом: «Что Бог

делает в мире?». В общении мы узнаем, что Бог делает то, что приводит людей друг к

другу.

Подобно Флетчеру, Леманн говорит, что любовь — единственный абсолют. За

пределами этого, настаивает он, нельзя рассуждать о христианском поведении.

Решения о поведении должны приниматься в конкретной ситуации. Но самый важный

элемент в такой ситуации, даже можно сказать, доминирующий фактор — реакция на

то, что человек понимает под Божьим действием в мире. Для христиан основным

контекстом любого нравственного решения является факт жизни внутри христианской

36

общины. Формирующим фактором для христианской общины является то, что Бог

воплотился в ней и через нее действует в мире.

АБСОЛЮТИСТСКАЯ ЭТИКА

Законничество, против которого Флетчер и Леманн так активно протестуют,

получил защитника в лице Робертсона МакКуилкина и его книги «Введение в

библейскую этику». Для МакКуилкина «христианская этика» и «библейская этика» —

синонимы. Он называет Библию «Божьим откровением Его воли для поведения

человека» и сообщает, что «мы должны считать Библию нашим окончательным

авторитетом» («Введение в христианскую этику», пересмотренное издание, с. ix). Он

добавляет: «Наш подход в том, что универсальные библейские нормы абсолютны и что

эти абсолютные нормы, правильно понятые, не входят в конфликт друг с другом.

Технически говоря, позиция этой книги — бесконфликтная, абсолютистская,

трансцендентная, богословская этика» (с. xiii). Говоря о толковании Писания, он