Роджер Крук

является мертвым» («Определение смерти», с. 73).

Вторая проблема состоит в том, кто имеет право решать, что органы умершего

человека можно использовать для пересадки. Некоторые люди пишут завещание при

жизни, чтобы принять решение до смерти. При каких обстоятельствах, однако, можно

извлекать органы из тела человека, который не написал такого завещания при жизни?

Этот вопрос часто встает в случае возникновения случайных жертв. Поскольку, как

128

правило, такие жертвы были здоровыми при жизни, они являются идеальными

кандидатами для трансплантации. В настоящее время разрешение могут дать

ближайшие родственники. Принадлежит ли тело им? С одной стороны, правильно ли

будет изымать органы из тела человека, который сам не дал на то разрешение? С

другой стороны, правильно ли будет утратить жизненно важные органы, которые могут

спасти жизнь другому человеку? И хотя эти вопросы остаются без ответа, все же

кажется правильным, что ближайшие родственники могут давать разрешение, потому

что именно они были очень тесно эмоционально связаны с умершим.

Третья проблема - поиск редких ресурсов. Людей, нуждающихся в пересадке,

гораздо больше, чем органов, для этого доступных. Как решить, кому из нуждающихся

передать появившийся для пересадки орган? Воспринимается как само собой

разумеющееся, что желание донора должно соблюдаться. Если пожелание высказывает

ближайший родственник, то это желание должно быть исполнено. Если такого пожела-

ния нет, то решение принимает совет больницы. Обычная процедура предусматривает

исключение тех кандидатов, для которых излечение невозможно. Потом из тех, кто

остался, выбирается первый по списку. Предпринимаются все усилия для того, чтобы

исключить влияние таких факторов, как богатство, нравственные качества, социальная

значимость.

Четвертая проблема — риск для пациента. Медицинские каноны настаивают, что

врач всегда в первую очередь должен действовать в интересах пациента и только во

вторую очередь — в интересах развития медицинского познания и навыков. Это

значит, разумеется, что в лечении врач будет применять наиболее безопасные методы.

Только после неудачи таких попыток врач может прибегнуть к менее предсказуемым

методикам лечения. Решение двигаться в этом направлении — не просто медицинское

и, естественно, не должно приниматься только врачом. Сам пациент тоже должен быть

задействован. Разумеется, никакая операция не может быть возможна без согласия

пациента или того человека, который юридически имеет право принимать решения за

пациента. Врачи, однако, могут представлять возможные альтернативы как путем

убеждения, так и в объективной манере. Пациенту необходимо предоставить

возможность тщательно взвесить все «за» и «против». Пациент должен быть

проинформирован о возможности непредвиденных ситуаций, а также о последствиях

операции или ее отсутствия. В конечном счете пациент должен представлять все

последствия, потому что именно он принимает окончательное решение.

Пятую проблему намного сложнее описать, но от этого она не становится менее

важной. Как на человека влияет то, что он принял чужой орган? Хармон Смит, который

достаточно позитивно относится к трансплантации органов, говорит: «Думая о

личностном измерении в трансплантации органов, я иногда размышляю, сколько

органов от других людей можно пересадить в мое тело (подразумевая

иммунологическое их принятие) прежде, чем я перестану быть собой» (с. 113). Что

становится с человеком, отдающим свой орган или принимающим чужой от живого

или мертвого человека? Ясно, что от этого человек не перестает быть собой. Хотя, как

говорит Смит, если личность человека изменяется из-за новых отношений,

прочитанной книги или из-за жизни в другой культуре, можем ли мы ожидать, что

наша личность останется незатронутой чем-то настолько серьезным, как, например,

операция по пересадке органа?

Джозеф Флетчер, однако, исследующий человеческие ценности, написал

страстную статью «Наша трагическая растрата человеческой ткани» (Катлер,

«Улучшая жизнь и смерть»). Человеческие ценности не являются чем-то мистическим,

считает он, часто они очень близко связаны с телом. Они зависят от благосостояния

живущих людей и возможности помогать тем, кто нездоров. Быть нравственным —

значит «реагировать на нужду человека, отвечать на зов о помощи в данной конкретной

129

ситуации» (с. 12). Пол Рэмзи, редко соглашающийся с Флетчером, не далек от него в

этом вопросе. Комментируя сделанное ему приглашение представить богословское

определение момента смерти, он сказал, что определение момента смерти — это

медицинский вопрос, а не богословский. Богослов, по его мнению, «может только

предложить размышления о значении уважения к жизни, заботы об умирающих,