Роковая одержимость

Зейн и мама официально связали себя узами брака в его шикарном доме в Сэндс-Пойнт. Церемония проходила в отапливаемом шатре на пляже, примыкающем к его владениям, а прием — внутри, в бальном зале.

Они должны были понимать, что неуместно устраивать такую оскорбительную свадьбу через пять месяцев после смерти моего отца. Разве десять лет не были обычным сроком траура, или я принимала желаемое за действительное? Я знала, что моя мать была молода и красива. Папа психологически готовил меня к такой возможности, но неужели ей обязательно было выходить замуж за самого ужасного человека на земле?

Я отодвинула стул и схватила телефон с полутораметрового мраморного стола, украшенного высокими вазами.

— Уговор был, что я останусь на свадьбу. Церемония окончена, вы официально женаты, и я ухожу.

С меня хватит этого фарса. Достаточно плохо было страдать в одиночестве в этой бесконечной клоаке мучений. Разве нельзя было обойтись без публичных проявлений любви в моем присутствии? Я не мешала их счастью, так почему же они не могли оставить меня в покое, чтобы я могла спокойно грустить?

— Уговор был, что ты остаешься здесь до тех пор, пока этого хочет твоя мать. — Зейн был одет в строгий черный смокинг. Все в нем было приветливым, кроме его глаз. Холодные, темные глаза говорили мне, что ему плевать на то, насколько тяжелой была для меня эта церемония. — Ты не испортишь день Пии своим уходом до окончания приема.

Испорчу ей день? Мне хотелось закричать, что она испортила мою жизнь, выйдя замуж за худшего человека в мире. Последние пару недель Зейн планомерно шантажировал меня, заставляя подчиниться его воле, одновременно заверяя маму, что никто не узнает, что он мой биологический отец. Моя жизнь прошла путь от любящей семьи в дерьмового отчима и невнимательную мать, выставляющую напоказ свое счастье. Я никогда не считала себя чуткой, но разве самонадеянно было ожидать, что моя нейротипичная мать будет такой?

Очевидно, да.

По крайней мере, у мамы хватило здравого смысла попытаться сохранить все в тайне. Зейн же, напротив, пригласил на их свадьбу весь мир. Он настоял, чтобы у нее было роскошное платье, свадебная вечеринка, огромный торт и миллиард гостей, которые стали свидетелями этого зрелища. Он не испытывал ни малейшего стыда, выставляя напоказ эту неуместную свадьбу с вдовой, которая должна была бы все еще пребывать в трауре.