Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Ключ к комментариям Канторовича – слово «косвенно». Канторович ни на мгновение не верил, что еврейские солдаты, такие же, как он сам, намеренно содействовали подъему национал-социализма. В конце концов, нацистское движение было обязано своим успехом целому множеству причин, от экономической депрессии и эффективной пропаганды до отчаянного желания перемен со стороны общества. Как бы то ни было, на фоне рассуждений Канторовича явно присутствовала назойливая мысль, что Первая мировая война не только заложила основания для появления национал-социалистического движения, но и сформировала судьбы послевоенной Веймарской республики. И в этом более общем вопросе он справедливо выражал обеспокоенность.

Веймарская республика почти полностью жила и умерла в тени недавнего конфликта³. Впрочем, это не значит, что Веймар с самого начала был неудачной системой. Многие кризисы, якобы преследовавшие республику на протяжении ее короткой жизни, существуют скорее в работах критически настроенных комментаторов, чем в реальности⁴. Отнюдь не находясь постоянно на краю гибели, Веймарская республика обладала достаточным влиянием, чтобы ее сторонники могли создать государство и общество по своему вкусу⁵. Уверенный оптимизм позволил появиться самым радостным достижениям республики, относить ли к нему постановку задач – пусть не всегда реализованных – по системе социального обеспечения, видимую сексуальную свободу столицы или культурное процветание в этот период⁶. Если Веймарская республика встретила драматичный конец с восхождением нацизма, это совершенно не означает, что ее саму следует считать неудачным «проектом»⁷.

Но, хотя послевоенная республика в Германии никогда не была заранее обречена на крах, ее все же тревожили проблемы ее трудного рождения. Действительно, даже самые заметные и радостные достижения республиканского периода часто сами были ответом на опыт войны и поражения. Культурный взлет – будь то экспрессионистское искусство Отто Дикса и Макса Бекмана, книги Арнольда Цвейга и Эриха Марии Ремарка или новаторская школа дизайна «Баухаус» Вальтера Гропиуса – стал возможен, потому что все они переработали свой многолетний опыт военной службы⁸. То же относилось и к программе социального обеспечения. Она возникла из срочной необходимости позаботиться о сотнях раненых и вдов солдат, которых ожидало безрадостное будущее в послевоенной Германии⁹. Точно так же многие сомнительные решения, такие как избрание Гинденбурга в президенты в 1925 году или продолжающиеся дебаты о межполовых отношениях, происходили из потрясений войны¹⁰.

Как более чем хорошо понимал Эрнст Канторович, неспособность Веймарской республики продвинуться дальше Первой мировой войны происходила из изначального подхода евреев и остальных немцев к конфликту. Но Канторович сожалеет не о том, что война пропитала культурную, социальную или политическую жизнь республики, – скорее его тревоги касаются более глубоких и намного более опасных последствий войны. Первый набор таких последствий – аннексии, агрессивная культура военного времени и всеобщая война – сделал конфликт поистине вездесущим и тем самым помешал Германии стать действительно послевоенным обществом¹¹. Второй набор последствий – воодушевление войной, разобщенность, назначение «чужих» козлом отпущения и миф об «ударе в спину» – кардинально ослабил позицию еврейских сообществ в Германии.

Оба набора последствий в совокупности обеспечили хрупкость послевоенной Германии и тем самым заложили основы, на которых возвели свое здание национал-социалисты. Вполне понятно, что именно это больше всего удручало Канторовича. Если бы немецкие евреи неоднозначно относились к войне или даже были ее недовольными противниками, как часто подразумевается, в сожалениях не было бы необходимости. Но в реальности многие немецкие евреи сыграли ведущую роль в формировании подхода Германии к конфликту или, как Канторович, стремглав бросились в самые ожесточенные сражения. Именно это знание оказалось таким неудобным для Канторовича и других немецких евреев, когда они оглядывались на Германию в послевоенный период.

Далекий мир