Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Невозможность завершить конфликт с помощью подводной войны дала новый импульс растущему забастовочному движению в тылу. За 1917 год в Германии произошло около 560 забастовок – огромный рост по сравнению со 136 инцидентами, имевшими место всего два года назад⁷⁴. Прежние забастовки возникали из-за привычного набора жалоб: заработная плата, условия и время работы. К 1917 году добавились новые причины недовольства. Нескончаемая война, отсутствие нормальных поставок продовольствия и дальнейшее сокращение пайков хлеба – все это пришлось на апрель и побудило к уличным протестам тысячи разочарованных рабочих, голодающих домохозяек и детей. «Кажется, назревает новая всеобщая забастовка», – заметил немецко-еврейский историк Густав Майер⁷⁵. Тем временем протесты, в основном затронувшие Берлин и Лейпциг, так и не достигли уровня всеобщей забастовки, хотя сообщения о разгромленных и разграбленных магазинах указывали на картину некоторого разорения⁷⁶.

Мало было разбитых окон и грабежей – еще сильнее власти были обеспокоены тем, что в апрельские забастовки вмешалась политика. Те, кто вышел на улицы, требовали не только пищи и лучших условий работы, но и мира и больших прав при голосовании. Еще не забывшее недавние события в Петрограде, руководство Германии никак не могло допустить собственной революции. Поэтому армия и полиция быстро подавляли любые признаки левой агитации. Польская еврейка Роза Люксембург, лидер «Союза Спартака», уже находилась в тюрьме по обвинению в государственной измене вместе с Карлом Либкнехтом, сооснователем союза. Те, кто был еще на свободе и стремился политизировать забастовочное движение, как Оскар Кон и Гуго Гаазе, столкнулись с угрозой заключения. Одна их современница, молодая еврейская социалистка Рози Вольфштейн, сама оказалась под арестом после того как попалась на распространении политических памфлетов в промышленной Рурской области⁷⁷.

Участие в апрельских забастовках Вольфштейн, Кона и Гаазе, а также Адольфа Коэна – главы союза металлистов – способствовало распространенному мнению, при котором ассоциировались евреи и социалистическая агитация. Генрих Класс, бывший, как всегда, в первых рядах антисемитских компаний, подозревал международный еврейский заговор, разработанный для захвата власти над миром⁷⁸. Катастрофический раскол в рядах SPD в том же месяце предоставил желающим еще одно доказательство, что немецкие евреи отказались от военно-экономической деятельности ради социалистического и пацифистского будущего. Крайне левая фракция SPD, уже отделившаяся от основной партии, в апреле 1917 года окончательно откололась и образовала новую Независимую социал-демократическую партию Германии (Unabhängige Sozialdemokratische Partei Deutschlands, USPD). После бурного раскола теперь уже две партии утверждали, что говорят от имени рабочего класса Германии. Однако USPD пошла дальше и позиционировала себя как оппозицию «военной политике императорского правительства», которую SPD, напротив, продолжала поддерживать⁷⁹.

Из восемнадцати основателей USPD шесть были евреями, включая первого лидера партии Гуго Гаазе, оставившего свой пост председателя SPD в прошлом году. Преобладание евреев в составе USPD не прошло незамеченным. Консервативные и крайне правые политики, чьи задачи явно расходились с задачами USPD, называли новую партию «группой Гаазе» или «партией герра Кона». Выбранный ярлык всегда содержал в себе имя одного из еврейских членов USPD. Рейнхард Мумм, последователь антисемитской идеологии Альфреда Штеккера, довел эту тенденцию до предела, называя новую партию «группой Кона-Герцфельда-Штадтхагена-Бернштейна». Все четверо были еврейского происхождения, и это не случайность⁸⁰.

CV хранило верность своему традиционному подходу и надеялось, что общий фурор попросту угаснет со временем. Однако организация по защите евреев явно не рассчитывала на ответ Оскара Кона, одного из самых прямолинейных парламентариев USPD. Когда в 1912 году Кон вошел в состав парламента, он быстро приобрел репутацию сильного оратора – этими навыками он был отчасти обязан своей прежней карьере адвоката. В мае 1917 года – менее чем через месяц после основания USPD – Кон воспользовался своим умением, когда обратился к Рейхстагу с необыкновенно провокационной речью. Он набросился на Гинденбурга, назвал Германию «военной автократией» и объявил, что выиграть войну невозможно. Под улюлюканье правых Кон завершил выступление, продекламировав припев социалистического «Интернационала», и, что еще хуже, Кон предпочел французский текст немецкому⁸¹. CV в ужасе наблюдало, как немецкий еврей оскорбляет «чувства значительной части немецкого народа». В попытке исправить положение оно заверило, что «немецкое еврейство не имеет ничего общего с политикой или речами доктора Кона»⁸².