Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Отставка Бетман-Гольвега не привнесла спокойствия во внутренние дела Германии. В то время как мирная резолюция Рейхстага дала долгожданный импульс более умеренным партиям, правые приходили в бешенство от действий парламента. Летом Пангерманская лига обратила внимание на то, что она называла «еврейской прессой». Она обвиняла «Berliner Tageblatt», «Frankfurter Zeitung» и издание SPD «Vorwärts» – у всех перечисленных редакторы или владельцы были евреями – в заговоре против планов правых, касающихся аннексий⁹⁰. Подобные нападки могли создать впечатление, что немецкие евреи поставлены в самое маргинальное положение, но окончательно этого так и не произошло⁹¹. На фоне растущего антисемитизма некоторые немецкие евреи продолжали сочувствовать экспансионистской повестке дня правых. Так, пусть Георг Бернхард и был одним из «еврейской прессы», которую рисовали все более черными красками, он уделял мало внимания мирной резолюции Рейхстага. Под его руководством «Vossische Zeitung» задавалась вопросом о «цели» резолюции и призывала парламент не дать разрушить «национальное единство» и пошатнуть «волю к обороне» Германии⁹². В 1917 году немецкое общество явно переживало глубокие разногласия. Но это не было четким расколом – трещины шли во многих направлениях.

Критические высказывания Бернхарда оказались весьма мягкими по сравнению с нападками других немецких евреев на мирную резолюцию. Активнее всех изливал свой гнев на недавние события Адольф Грабовски, пользуясь своим руководящим постом в «Das neue Deutschland». Грабовски боялся, что заключение мира без аннексий пошлет опасный сигнал врагам Германии. Если Германия прекратит территориальную экспансию, ей «придется отказаться от [своего] места среди великих держав», предсказывал он. Пауль Николаус Коссман, современник Грабовски и редактор «Süddeutsche Monatshefte», был столь же двуличен в отношении мирной резолюции. Коссман высунулся из своего кабинета, обычно наполненного горьким дымом крепких сигар, чтобы перепечатать одну из статей Класса. В этой короткой заметке Класс осуждал мирную резолюцию как «опровержение и очернение великих свершений Бисмарка» – взгляд, который якобы разделял Коссман⁹³.

Как ясно показывала реакция Коссмана и Грабовски, националистическая политика Германии продолжала соблазнять некоторых немецких евреев даже на последних стадиях войны. Кроме того – и это, возможно, более примечательно – небольшое количество немецких евреев активно искало приют в новой Немецкой отечественной партии Тирпица. Артур Саломонзон и Георг Сольмсен, директоры могущественной компании «Disconto-Gesellschaft», вступили в эту партию, как и Луис Хаген, влиятельный банкир и инвестор многих промышленных концернов Рейнланда. Сольмсена, казалось, так захватила националистическая политика новой партии, что он даже предоставил ей финансовую поддержку⁹⁴. Но ни один еврей не зашел так далеко в поддержке Отечественной партии, как журналист Клеменс Кляйн, недавно обратившийся в христианство. Со своим деловым костюмом, подстриженными усиками и пенсне Кляйн выглядел добропорядочным во всех отношениях немецким гражданином. Видимо, он произвел нужное впечатление, так как весной 1918 года он поднялся до должности пресс-секретаря партии – положение, позволявшее ему пустить свой журналистский талант на службу экспансионистской политике партии⁹⁵.

Быстрое карьерное восхождение Кляйна было встречено в Отечественной партии с заметным недоумением. Иные недоумевали, как Кляйн вообще может быть способен присоединиться к движению против «иудаизма и еврейских представителей прессы»⁹⁶. Атаки на Кляйна не были малочисленными – более того, Отечественная партия очень быстро приобрела репутацию убежища для антисемитов, предоставляющего слово антииудейской риторике. Видя растущий внутри движения антисемитизм, CV решило донести свои тревоги напрямую до Тирпица, который в коротком письме заверил группу, что Отечественная партия рада любым конфессиям в своих рядах. «Я глубоко сожалею», – добавил он о случаях, когда «названием «Отечественная партия» злоупотребляли антисемитски настроенные личности». Хотя CV сохраняло крайне скептическое отношение к этому движению, ему пришлось признать, что небольшое количество немецких евреев, таких как Кляйн, идентифицировали себя с партией Тирпица, а потому их нельзя было отвратить от вступления в ее ряды⁹⁷.