Роковой подарок

– Я всё время пытаюсь тебе позвонить, – призналась Маня. – Но у тебя выключен телефон.

– Зачем? Звонить?

– Чтобы поговорить.

– О чём?

Это было уже совсем… нечестно. Ну, невозможно в ресторане говорить то, что она хочет ему сказать!..

Мане вдруг страшно захотелось исчезнуть. Вот взмахнуть волшебной палочкой и… раствориться в воздухе. Или надеть шапку-невидимку. Р-р-раз, и нет её! И разговора этого нет, и кабака, и Алекса с его скучающим лицом!..

Принесли водку и закуски.

– Горячее сейчас закажете или попозже?

– Манечка, ты должна поесть.

– Спасибо, Анна Иосифовна, мне что-то не хочется.

– Тогда потом, – распорядилась Анна. – Алекс, налейте-ка нам всем водки!..

Он зачем-то пожал плечами, взял у официанта из рук графинчик и разлил по стопкам ледяную тягучую жидкость.

– Вообще-то, – сообщила Анна Иосифовна бодро, – водку не пьют холодной, это новейшее изобретение и совершенно неправильное. Водка не должна обжигать, она должна быть комнатной температуры. Охлаждать придумали большевики, когда после революции водку делали настолько отвратительно, что трудно было проглотить.

– За встречу, – объявил Алекс.

– Манечка, за твоё здоровье, – не поддержала Анна. – Пусть у тебя скорей всё заживёт!

Алекс махнул водку, наколол на вилку маринованный грибок и спросил:

– Ты больна?

– Я упала.

– Опять? – удивился он. – Тебе нужно делать упражнения на координацию, Маня. Хотя ты хорошо выглядишь. – Он изобразил вилкой её силуэт в воздухе. – Вот эта штука тебе очень идёт.

– Эта штука Анны Иосифовны, – пробормотала Маня, всё больше мечтая о шапке-невидимке. – Она дала мне поносить.

Алекс фыркнул:

– Чудеса!..

…Если бы она меньше его любила, всё было бы не так… трудно. Но она любила его изо всех сил, служила, ухаживала, отдавалась, жалела, ласкала и… не понимала, что изменилось. Ведь он тоже когда-то её любил! И ничего не случилось – ровным счётом! Вот он, вот она. Они живы и здоровы, сидят за одним столом, разговаривают и даже едят, но… ничего не получается, ровным счётом ничего!..

Опять этот самый ровный счёт! Что это за счёт такой? И сколько по нему придётся заплатить?

– Вот что, молодые люди, – отчётливо выговорила Анна Иосифовна. – Сложившееся положение мне решительно не нравится. Я взяла на себя смелость с ним покончить.

– Со мной? – тут же уточнил Алекс, но она не удостоила его ответом.

– Мария, пошёл уже второй год, как ты… мечешься. Во всех смыслах этого слова!.. Ты не живёшь дома, почти не бываешь в Москве, тебя не заманить в издательство. Ты то и дело попадаешь в истории! Не перебивай, – чуть повысила голос Анна, когда Маня собралась возражать. – В прошлом году ты написала удачный роман, и дело заглохло. Мы все ждём продолжения – читатели, киношники, книжные магазины! Да и я тоже жду. Но дело не двигается.

– Анна Иосифовна, вы же знаете, со мной такое бывает…

– Знаю, – согласилась Анна жёстко. – Бывает. Ты ленишься, или тебе нужен отдых, или занята делами своей тёти, или строишь дачу, я всё это готова понять и принять. Но в последнее время ты занята только Алексом, именно поэтому ничего не идёт тебе в голову.

– Мной?! – изумился великий писатель. И засмеялся. – Анна Иосифовна, при всём уважении!.. Манечке гораздо интересней и важнее её собственная жизнь, чем десять моих, я вас уверяю!

– Теперь о вас, Алекс, – продолжала издательница. – Вы совершенно потеряли человеческий облик, я в этом убеждаюсь с каждым днём всё больше. Я допускаю, что вам наплевать на всех людей в мире, возможно, так устроен ваш талант. Он признает только себя, что ж, так бывает. Но вам наплевать и на Маню! Или вы делаете такой вид.

– Анна Иосифовна, кто дал вам право…

– Помолчите, Алекс. Я привезла вас сюда, чтобы мы все наконец смогли разобраться, что с нами происходит.

– Со мной ничего не происходит…

– Алекс, ещё прошу вас помолчать! Так не может продолжаться. Вы оба теряете время, а его очень мало, и с каждой секундой становится всё меньше и меньше!.. Мария, ты должна перестать прятать голову в песок, ты не страус, а взрослый человек. Алекс, вам нужно хотя бы на пять минут забыть о том, что вы великий писатель, и ответить себе на вопрос, как вы собираетесь жить. Кого любить, кем дорожить. Если это невозможно, вы оба должны оставить друг друга в покое.

– Это очень страшно, Анна Иосифовна, – пробормотала Маня. – Пожалейте хоть вы меня.

– Я жалею тебя изо всех сил, девочка. Поверь мне. А сил у меня много, поэтому мы здесь и собрались.

– Для меня всё, что вы говорите, – загадка, – объявил Алекс Шан-Гирей. – Давайте лучше ещё выпьем и поговорим о литературных новинках! Таковые ещё есть в нашем безумном мире, Анна Иосифовна? Или люди окончательно перестали верить писателям, а писатели перестали верить себе?

Анна взглянула на него:

– Ни о чём таком я не слышала, – ответила она. – Я знаю, что литература была, есть и будет всегда.

– Вы имеете в виду романы Марины Покровской? Такого рода литература?

– Алекс, душа моя. Вы хотите сейчас открыть дискуссию о беллетристике как части литературы? Или о литературе без беллетристики?…