Роман о Лондоне

Вдруг Репнину пришло в голову: а что, если этот человек играет на скачках, на футбольных матчах, участвует в лотереях? В таком случае, теоретически, он мог бы уже завтра выиграть три миллиона. В городе — восемь миллионов жителей. Один из них всегда может выиграть три миллиона. Должно быть, у чистильщика есть жена и дети. Он, Репнин, детей не имеет. Что бы он сам сделал, если бы завтра выиграл на скачках крупную сумму? Поехал бы за женой в Америку? Или же по телефону попросил бы ее вернуться?

Да.

Восемь миллионов человек живет в Лондоне. Пятьдесят миллионов на — Британских островах. Двести миллионов — в России. Четыреста — в Китае. Миллиарды щеток, шапок, грязных ногтей на всем свете. Сколько чистильщиков обуви? Нет никакой связи между человечеством и чистильщиками обуви. Он был голоден. Сегодня ему хотелось съесть что-нибудь получше того, чем питаются чистильщики, хотелось пообедать там, где подают горячую пищу.

Помнится, где-то здесь, поблизости от его любимой станции подземки, откуда он часто возвращался домой, был маленький ресторанчик, в котором можно было поужинать по-настоящему, а не в сухомятку, как дома. Ресторан находился рядом, за Домом лондонских сапожников, сгоревшим во время бомбардировки. Сапожники, чистильщики обуви здесь не ужинали, но он сейчас ощущал с ними какую-то близость. Однако, взглянув на цены в вывешенном на двери меню, он все же решил поехать домой и сам приготовить себе что-нибудь на ужин.

В тот вечер, поздно вернувшись в свою маленькую деревушку, в крохотную квартирку с окошками, выходящими на остановку автобуса и на кладбище по ту сторону дороги, Репнин с удивлением вспомнил о тех краях, куда забрасывала их с Надей судьба после отъезда из России, бегства в Европу. После долгих скитаний по свету он оказался в этом маленьком местечке, в Англии, где и не думал очутиться. А вскорости и отсюда ему придется уехать.

Миклехем — странное название. Джонс объяснил, что оно обозначает «маленький городок», «деревушка», но, мол, его можно понять и в смысле «большая задница», как бы сказали шотландцы.

Mickleham.

Прежде чем лечь, Репнин твердо решил не ждать, пока его уволит старая графиня, и на этот раз отказаться от места самому. Уже в постели вспомнил о книге, подарке графа Андрея. О Северной Венеции. А взяв ее в руки, снова, и совсем случайно, открыл на той странице, где накануне увидел фотографию крейсера «Аврора», стоящего на Неве.

Исполненный невыразимой любви, царский эмигрант сейчас, после блуждания по лондонским улицам, наслаждался фотографиями в книге и с какой-то нежностью рассматривал военный корабль. Крейсер был безукоризненно чист и отливал в синеву. Его орудия молчали. Стараясь уснуть, Репнин начал в полудреме пересчитывать их, как ребенок считает перед сном воображаемых ягнят.

Заглядевшись на фотографию старого боевого корабля, Репнин успокоился, быстро уснул и проспал до рассвета. Проснулся поздно. На столе ждал его завтрак.

Когда, позавтракав, он уже был готов ехать в Доркинг, позвонил тренер графини, Джонс, и сообщил, что приезжать не надо. Там нечего делать. Пусть подождет дальнейших распоряжений графини. Ему хотят предложить что-то новое. Но об этом он узнает только по возвращении сэра Малькольма с тем, другим русским — Каунтом Ровским или как его там зовут? Cheerio!

Репнин, растерявшись, не нашелся что ответить. Снова взялся за книгу графа Андрея, с которой вчера заснул. А потом, словно уже получил отказ, начал собирать свои пожитки, готовиться к переезду. Куда — сам не знал.

Просмотрел счета в банке, где хранились все имеющиеся у него деньги. Ему хотелось мирно покинуть эту идиллическую деревеньку. У него еще было достаточно средств, чтобы прожить несколько месяцев в Лондоне без работы. Не терпелось узнать, когда, под каким предлогом и в какой форме его уволят. Но он твердо решил не пререкаться и сразу же переехать в Лондон. Снять жилье на какой-нибудь окраинной улочке, куда ранее никогда не заходил, в одном из тех доходных домов, которых в Лондоне тысячи и хозяева которых ежедневно дают объявления в газетах, предлагая койки с завтраком. Их так и называют: Bed + breakfast.

Он вспомнил, что Барлов в Париже некоторое время ради хлеба насущного подрядился прогуливать больную дочку богатого вдовца. Они гуляли по Булонскому лесу. Туда ее на машине привозил шофер, и она, дергаясь всем телом и заикаясь, весело рассказывала ему о своей любви. Потом умолкала, и они гуляли молча.

За подобную службу хорошо платили, но работа была не легкой. Надо было неустанно следить, чтобы девушка не подходила к воде. Вода неимоверно тянула ее к себе. Два раза несчастная пыталась утопиться. А впрочем, была очень милой и инфантильной. Только иногда, без видимых причин, бог знает отчего, она вдруг останавливалась, впивалась взором в глаза Барлову и кричала ему прямо в лицо: put (шлюха).