Роман о Розах

– Да, будет воспоминание, – тихо ответила Роза и подвела меня к распахнутому окну, до странности большому и совершенно непохожему на то окошко, которое было в ателье.

Когда мы подошли ближе я не смог скрыть своего восторга и удивления. Я увидел роскошный сад, с зелёными дорожками, кустами самшита, лавандой, нарциссами и множеством других растений и цветов, высаженных вдоль дорожек и на клумбах. Ничего подобного я не видел никогда. Красота английского сада не только радовала глаз, но услаждала обоняние тонкими ароматами цветов. Я не мог оторвать взгляда от этой красоты. Когда же я смог немного прийти в себя, я посмотрел на Розу.

Передо мной стояла юная девушка, лет семнадцати, в простом суконном платье оливкового цвета. Волосы были завиты и уложены, но без всякой вычурности. В руках она держала соломенную шляпку, украшенную небольшим цветком синего цвета.

– И всё равно это ты, – отреагировал я на это преображение. Во мне с новой силой вспыхнул огонь воображения, а непостижимое влекло и затягивало убедительной продуманностью деталей.

Я огляделся. Комната, что ещё недавно была советским ателье, превратилась в кабинет; такие устраивают зажиточные английские эсквайры в своих добротных загородных домах.

– Мы можем прогуляться по саду, – предложил я юной Розе и протянул ей руку.

– А если я и вправду демон? – вдруг, развернувшись ко мне, спросила она.

– Ну, значит, так мне и надо.

Я подошёл к роскошной дубовой двери и распахнул её перед Розой.

– Значит, ты идёшь за мной? – переспросила Роза, остановившись на пороге.

– Пойду, кем бы ты ни была.

Роза мило, как это делали все воспитанные девицы, улыбнулась и опустила взгляд в пол. Я чуть склонился и, вновь предложив ей свою руку, помог выйти.

VI

16 апреля 2012 года.

Я поправил волосы, расстегнул куртку, так как в подъезде было очень душно, и позвонил в дверь. Через несколько секунд послышались шаги.

– Кто?

Голос принадлежал молодой женщине. Странно… Хотя это могла быть, например, его дочь или даже внучка.

– Простите, а здесь живёт Андрей Валерьевич Бурков?

Щёлкнуло подряд несколько замков, и дверь приоткрылась.

– А вы, по какому поводу?

Передо мной стояла миловидная девушка с веснушками на носу, небольшими карими глазами и чуть оттопыренными ушками.

– Я могу увидеть Андрея Валерьевича? – повторил я вопрос.

– А он полгода назад умер.

– Как умер? Отчего?

– Сердечный приступ.

– Простите, а вы ему кто? Это не праздный вопрос, это важно, – тут же уточнил я.

– Я ему соседка.

– Соседка?

– Он мне квартиру после смерти оставил, так как близких родственников у него не было, если вы по поводу квартиры, конечно. Я продавать её не собираюсь, и сдавать тоже.

– Простите, уверен, что мой вопрос вам покажется странным, но не осталось ли после него каких-нибудь черновиков?

– Дядя Андрей всё хранил в компе. А вы из союза писателей, как я понимаю?

– Да, – соврал я.

– Что вы старика не похоронили? Забыли про своего.

– Квартира досталась вам, простите, как вас?.. – поинтересовался я.

– Наташа.

– Так вот, Наташа, так как квартира досталась вам, вы и должны были заниматься его похоронами. Это – первое. А второе – мы не знали, что он умер. И если бы вы потрудились позвонить в союз писателей, то я думаю, проблем с материальной помощью у вас не было бы, а собственно и с похоронами.

– Так вам нужны его рукописи? И всё?

– Нам нужен был он сам, но уж если есть такая возможность, то предоставьте нам, пожалуйста, компьютер Андрея Валерьевича.

– Выкупайте, если он вам так нужен.

Девушка достала из спортивных брюк жвачку и, без промедления, отправила её в рот.

– Давайте я скачаю, всё, что там есть, а компьютер останется у вас. Я заплачу.

– Как хотите.

Наташа сделала пару шагов назад, пропуская меня в квартиру. Слава Богу, она не попросила у меня удостоверение, а то дело бы закончилось плохо.

Через полчаса я вышел на улицу, держа в руке две заветные флэшки. Возможно, здесь и нет ничего особенного, а может быть, мне повезёт, и я наткнусь на черновики про Елизавету Ивановну, которая так просила меня напомнить ему о ней. Если бы можно было хотя бы предположить, что происходит с этими несчастными, когда про них забываешь. Я теперь знаю. Большинство же писателей даже допустить такое не смогут, потому что свято верят только в живую силу своего профессионального слова, но не в оживляющую власть подлинных чувств.

Мне хотелось поскорее добраться до дома, чтобы приступить к детальному просмотру его набросков, чтобы узнать, о чём шла речь, про что он творил. Телефонный звонок застал меня за рулём в пробке.

– Костя, я приготовила тебе курочку. Перед спектаклем обязательно поешь.

– Ты хочешь, чтобы на сцене мне стало дурно?

– Ну, так не ешь много.

– Ладно, спасибо.

– Целую. Я сегодня на дежурстве, так что не скучай.

Она повесила трубку.