Роман о Розах

Как объяснить своей бывшей, что у нас ничего не может быть? Как дать ей понять, что она не моя женщина, а я не её мужчина? У меня и без её страстишек дел по горло. Эти дурацкие игры меня уже достали: то чулки, то красные губы и кружевная маска, то клетчатая юбчонка, что еле прикрывает ягодицы, то всякие штучки из секс-шопа. Это, конечно, было забавно и заводило, но через пару месяцев порядком поднадоело. Похоже, нормального языка и вежливого обращения она не понимает, придётся действовать жёстче и круче. Мне есть чем заняться, и Кристина в мои планы на ближайшее время никак не вписывается. Она хорошая, добрая, милая, но не моя. Я старался найти подходящие слова, чтобы в ней взыграло хоть какое-нибудь недовольство или раздражительность, в отношении моей персоны, но без последствий для нас двоих, но и здесь было мимо.

За этими думами, я не заметил, как свернул не в тот переулок. Сбавив скорость, я стал осматривать окрестности и дома, что были похожи, как близнецы. Детская площадка так же была похожа на нашу, что стоит во дворе как раз напротив моих окон. Впрочем, она походила и на площадку в соседнем дворе, в общем, как ещё сотни площадок в нашем городе.

– Парень, – обратился я к мальчишке, лет одиннадцати-двенадцати, – какая это улица?

– Гагарина. А вы что, заблудились?

– Вроде того.

– Понятно, сочувствую, – ответил он и продолжил возиться с девочкой, примерно его же возраста. Она сидела на качелях, смотрела в одну точку и не двигалась. Потом улыбнулась и рассмеялась.

Эта странная парочка детей привлекла моё внимание. Если мальчик был вполне себе обычным живым и рассудительным ребёнком, то девочка, хоть и была очень мила для своего нежного возраста, вела себя весьма странно. Я увидел, как она улыбнулась ему ещё раз, что-то сказала и он, аккуратно стащив её с качелей, повёл к дому. Они, взявшись за руки, подошли к подъезду и ненадолго замешкались. Парень пытался достать ключ от домофона, а девочка встала, как раз против двери. Я даже не понял, как это произошло, но заметил, что малышка сделала странное, невозможное движение телом, словно взлетела. Только через пару мгновений я сообразил, что кто-то, выходя из подъезда, ударил её железной ручкой в лоб. Мальчик закричал и подбежал к девочке. Округа всполошилась, к ним подбежали люди, что проходили мимо, соседи, а заодно и я.

– Где здесь ближайшая больница? – громко спросил я. – Я на машине.

– Да здесь, недалеко, – прокудахтала полная женщина с сумками.

– Я знаю, – закричал мальчишка, – поехали!

Я подхватил девчушку на руки и сам не заметил, как оказался возле машины. Аккуратно уложив её на заднем сиденье, я усадил парня впереди, чтобы показывал дорогу.

– Она тебе кто, пацан? – попытался я разговорить его и успокоить. Он не плакал, но заметно нервничал.

– Сестрёнка.

– Как тебя зовут?

– Женя.

– Ты хороший брат, – только и нашёлся я, что сказать.

– Вот тут налево поверните, ага, а потом чуть прямо.

Парень, похоже, знал эти окрестности совсем не плохо, не то, что я, хотя живу здесь семь лет. Мне же всё некогда было узнать этот огромный город. Переехал я по приглашению театра. Театру нужен был актёр, а мне новая работа, так как в своём родном городе либо роли были из разряда «дурдом», либо приглашённые режиссёры превращали классику в тот же «дурдом», либо брались за постановки новомодных авторов, по мне так совершенно невменяемых. И хоть говорят, что актёр может, хочет и должен играть всё, я никогда не был с этим согласен; профессия подневольная, зависимая, но если ты человек с убеждениями и своими взглядами, с такой подачей очень трудно согласиться. Не могу участвовать в том, за что потом самому перед собой будет стыдно.

Минут через семь мы оказались возле большого крыльца детской поликлиники. Я выскочил из машины и побежал в регистратуру, где объяснил кое-как молоденькой регистраторше, в чём дело. Она позвонила куда-то и через полминуты возле меня оказались две женщины и мужчина с носилками.

– Где ребёнок? – спросила одна из них.

– Пойдёмте.

Я побежал к машине, а врачи еле успевали за мной. Женя уже открыл дверь и подтянул ноги своей сестрёнки чуть ближе.

– Отойди, мальчик, – спокойно попросила та, у которой на голове был рыжий ком волос, собранный блестящей заколкой.

– Вера Дмитриевна, звоните в травматологию, вызывайте машину. Гематома-то какая, – быстро протараторила вторая.

Мужчина молча взял малышку на руки, положил на носилки и кивнул мне, мол, давай, помогай.

Я быстро закрыл машину, и мы потащили девочку в поликлинику, где понятно, никакой особой помощи ей не предоставят, пока не приедут врачи из травматологии и не заберут ребёнка к себе. Женя бежал за мной, не отставая ни на шаг.

– Она выживет? – на бегу интересовался он у врачей, но те только отмахивались и просили немедленно позвонить матери, когда узнали, что я ей не отец, а тот, кто просто их подбросил до поликлиники.

– Как её зовут? – спросила Вера Дмитриевна у Жени.

– Алина, – выдавил он из себя и, наконец, заплакал.

– Не реви, всё будет хорошо, – попыталась успокоить его Вера Дмитриевна.