Первоначально рыцари собирались отвоевывать Гроб Господень, переправившись через Средиземное море в Египет, который считали «ахиллесовой пятой» мусульманского Востока, а затем оттуда вторгнуться с юга в Палестину. Византийские дела не входили в их планы. Многие воины не хотели ничего большего, как исполнить свои клятвы пилигримов в Обетованной земле, а потом вернуться к семьям и обычным делам. Они не желали отклоняться в сторону и вмешиваться, пусть даже косвенным образом, в политику других народов, даже если это означало, что они увидят легендарный город столь же легендарного Ромейского царства. Но вожаки крестоносцев и их перевозчики-венецианцы не дали себя долго упрашивать и после споров, поначалу едва не приведших к расколу армии, все же согласились на предложение юного Алексея Ангела. Как показывают мемуары одного из пилигримов, рыцаря Робера де Клари из Амьена, они верили, что в столице греков сосредоточены две трети всех богатств мира. При возможности сказочного обогащения поход на Константинополь, в свете восстановления прав пострадавшего от злого узурпатора якобы законного византийского императора, выглядел по своему даже благородно, а опасность кампании была минимальной. Легкомысленный и хвастливый Алексей не скупился на щедрые посулы, обещая своим покровителям за возврат трона «золотые горы» в виде 200 или даже 300 тысяч марок — миллион и 200 тысяч ромейских золотых иперпиров! В той ситуации, в которой находилась ослабленная Византия, такие сумасбродные обещания были чистой фантазией, но в них хотелось верить и уж тем более попытаться реализовать.