Ромовый дневник

Следующим утром меня разбудило солнце. Я присел и застонал. В десяти футах от меня, на своих разостланных шмотках, спали Йимон и Шено. Оба были наги, и ее рука обнимала его со спины. Я глазел на девушку и думал, что никто на свете не стал бы меня винить, если бы я сейчас на нее набросился – предварительно сделав Йимона инвалидом ударом в затылок.

В голову пришло накрыть их дождевиком, но я боялся, что они проснутся как раз в тот момент, когда я над ними нагнусь. Этого мне ужасно не хотелось, так что я решил сходить искупаться и разбудить их своими воплями из морской пучины.

Я разделся, насколько мог стряхнул песок, после чего голышом побрел в лагуну. Вода была прохладной, и я кувыркался в ней как морская черепаха, смывая грязь. Затем я доплыл до деревянного плота, который болтался в сотне ярдов от нас. Йимон с Шено все еще дрыхли. На другом конце пляжа виднелось приземистое белое строение, напоминавшее танцплощадку. Туда как раз причаливал чей-то катамаран, а под соседними деревьями я заметил стулья и столы с тростниковыми пляжными зонтами. Время было в районе девяти, и ни единой души в виду. Я улегся на плоту и лежал так долго-долго, пытаясь не думать.

Четырнадцать

Шено проснулась с визгом, схватила дождевик и прикрылась им, крутя головой во все стороны.

– Эй! – крикнул я. – Давайте сюда!

Она оглянулась и подарила мне улыбку, держа плащ между нами как ширму. Тут проснулся и Йимон; выглядел он ошарашенным и сердитым, что кто-то осмелился прервать его сон.

– Пошли! – крикнул я. – Утреннее купание!

Он поднялся и заковылял к воде. Его окликнула Шено, размахивая плавками.

– На! – сурово приказала она. – Оденься!

Я подождал их на плоту. Первым приплыл Йимон, рассекая воду как крокодил.

Затем я увидел, что к нам плывет и Шено: сейчас на ней было ее белое бикини. Я устыдился своего вида, дождался, когда она заберется на плот, после чего соскользнул в воду.

– Есть хочу – ужас, – сообщил я. – Пойду в аэропорт, подкреплюсь.

Выйдя на берег, я принялся искать свой баул. Помнится, прошлой ночью я повесил его на какое-то дерево, только не помнил, на какое именно. Наконец вещи отыскались в ветвях как раз над тем местом, где я спал. Я надел чистые брюки и мятую шелковую сорочку.

Перед уходом я бросил взгляд на плот и увидел, как Йимон голышом плюхнулся в воду. Шено рассмеялась, сорвала с себя бикини и прыгнула на него сверху. Я еще немножко за ними понаблюдал, затем перебросил баул через забор и перелез сам.

Я шел по дороге параллельно взлетно-посадочной полосе и через полмили добрался до главного ангара, громадного «Куонсета», где царила деловитая суета. Самолеты приземлялись каждые несколько минут – по большей части крохотные «цессны» и «пайперы», хотя время от времени прибывали и ближнемагистральные DC-З, откуда вываливалась свежая толпа бражников из Сан-Хуана.

Я побрился в мужской уборной, затем протиснулся сквозь толпу в ресторане. Вновь прибывшие получали здесь свою бесплатную выпивку; в одном из углов расположилась группа нетрезвых пуэрториканцев, отбивавших на багаже ритм мелодии, которую я не распознал. Что-то вроде речевки футбольных болельщиков: «Буша бумба, балла ва! Буша бумба, балла ва!». У меня возникло серьезное подозрение, что им так и не суждено попасть в город.

Я купил выпуск «Майами геральд» и заказал обильный завтрак из оладий с беконом. Примерно через час появился Йимон.

– Черт возьми, ну и голоден же я, – сообщил он. – Так бы и умял целую гору.

– А Шено еще с нами? – спросил я.

Он кивнул.

– Внизу. Ноги бреет.

Близился полдень, когда мы сели на рейсовый автобус, идущий в город. Вылезли у рынка и пошли в сторону «Гранд-отеля», время от времени останавливаясь и заглядывая в витрины тех немногочисленных магазинчиков, что не были заколочены досками.

Чем ближе подходили мы к центру, тем сильнее становился шум. На сей раз он был иным: не прежний рев счастливых глоток или музыкальный грохот барабанов, а дикий визг группы людей. Ни дать ни взять гангстерская разборка, перемежаемая гортанными выкриками и звоном стекла.

Мы поспешили в ту сторону, срезав через какой-то переулок, что вывел нас к торговому кварталу. Свернув на перекрестке, я увидел очумелую толпу, запрудившую мостовую и оба тротуара. Мы замедлили шаг и опасливо приблизились.

Пара сотен людей грабила крупный винный магазин. Большинство из них были пуэрториканцами. На улице валялись разбитые ящики из-под шампанского и виски, и у каждого человека в руке было по бутылке.

Они орали и плясали, а в середине толпы высился громадный швед в синих плавках и что было сил дудел в горн.