Ромовый дневник

На моих глазах какая-то толстушка-американка подняла на головой две здоровенные бутыли шампанского и хряпнула их друг о друга, заливаясь истерическим смехом под ливнем стекла и пены, что обрушился на ее голые плечи. Еще дальше группа алкашей выбивала ритм пивными банками на пустом ящике из-под виски. Они скандировали ту же самую речевку, что я слышал в аэропорту: «Буша бумба, балла еа! Буша бумба, балла ва!». По всей улице люди самозабвенно плясали кто во что горазд.

От винного магазина осталась, можно сказать, лишь пустая бетонная коробка с выбитыми витринами. Народ то и дело сновал туда-обратно, выхватывая оставшиеся бутылки и заглатывая содержимое на ходу, пока их не оттесняли другие страждущие. Пустую тару швыряли на мостовую, превратив ее в море битого стекла, откуда торчали тысячи пивных банок.

Мы держались с краешка. Меня тянуло наложить руки на кое-какую ворованную выпивку, но я боялся полиции. Йимон же нырнул внутрь и через несколько мгновений появился с пузырем шампанского. Он застенчиво улыбнулся и, не говоря ни слова, сунул добычу себе в сумку. Наконец моя жажда одержала верх над страхом тюрьмы, и я тоже отважился сделать набег, нацелившись на ящик виски, что валялся в сточной канаве рядом со входом. Он оказался пустым, и я стал озираться в поисках другой поживы. Под лесом скачущих ног я приметил несколько целых бутылок виски и кинулся к ним, раскидывая встречных и поперечных. Рев стоял неимоверный, и в любую секунду я ожидал получить бутылкой по голове. Мне удалось спасти три кварты «Олд кроу» – все, что осталось в одном из ящиков. Прочие бутылки были разбиты, и по улице тянулся ручеек виски. Я понадежней ухватил награбленное и навалился грудью на толпу, продираясь к месту, где оставил Йимона с Шено.

Мы кинулись наутек по переулку, миновав синий джип с надписью «Роїеесе». Внутри сидел квелый полисмен в тропическом шлеме и лениво чесался в паху.

Мы остановились в том месте, где ужинали прошлой ночью. Я сунул виски к себе в баул и заказал выпить – следовало поразмышлять над нашим следующим шагом. Судя по лежавшей на столе программке, через несколько часов на местном бейсбольном стадионе состоится нечто вроде конкурса красоты. Звучало это достаточно невинно; с другой стороны, на тот час, когда толпа громила винный магазин, никаких официальных мероприятий намечено не было. Программка уверяла, что в это время в городе царит «тихий час». Еще один «тихий час» был запланирован между торжествами на бейсбольном поле и неким «Всенародным гуляньем», которое официально начнется в восемь ноль-ноль.

Впечатление складывалось довольно зловещее. Дело в том, что все прочие «увеселения на открытом воздухе» начинались и заканчивались в строго определенное время. Четверговый «Птичий и пчелиный праздник» открывался в восемь, а заканчивался в десять. «Праздник огня», свидетелями которому мы, похоже, были вчерашним вечером, длился с восьми до полуночи. Однако по поводу «Всенародного гулянья» программка сообщала лишь время начала – восемь вечера, – а мелким шрифтом и в скобочках добавляла: «кульминация карнавала».

– Сегодня забавы могут выйти из-под контроля, – сказал я, пуская листок по столу. – По крайней мере я на это надеюсь.

Шено залилась смехом и подмигнула мне.

– Придется хорошенько напоить Фрица, чтобы он наконец расслабился.

– Херня, – буркнул Йимон, не отрывая глаз от программки. – Еще раз налакаешься, я тебя брошу к чертовой матери.

Она вновь рассмеялась.

– Ой, еще вопрос, кто из нас напился… Я же помню, кто меня ударил.

Он дернул плечом.

– Тебе только на пользу: мозги прочищает.

– Да бросьте вы спорить! Какая разница? Мы так и так накачаемся: вы только взгляните на это сокровище. – Я похлопал по моему баулу, полному виски.

– И еще вот это, – присовокупила Шено, показывая на бутыль шампанского под стулом Йимона.

– Господи, спаси и сохрани, – пробормотал тот.

Мы прикончили выпивку и побрели к «Гранд-отелю». Отсюда с балкона можно было видеть людей, тянувшихся к стадиону.

Йимон хотел сходить к «Яхтенному раю» и найти там какое-нибудь судно, что вскоре пойдет в Южную Америку. Я лично не горел желанием присоединяться к толпам на стадионе, к тому же помнил слова Сандерсона, что, дескать, наилучшие вечеринки проходят как раз на лодках, поэтому мы решили туда и отправиться.

Дорога выпала долгой, да еще под солнцем, так что к моменту, когда мы добрались до марины, я горько жалел, что не предложил оплатить такси. Пот с меня катил просто градом, а баул весил, похоже, фунтов под пятьдесят.