Roses and Thorns (СИ)

- Разве ты не помнишь, Молли-Полли, эту прекрасную леди? Салли Шарлитц – личный помощник. Она часто приберегала для тебя конфеты, когда ты сидела в конференц-зале и ждала папочку. Ты любила помогать ей. Например, вынимать еще горячие листы из ксерокса и была без ума от плоттера в офисе… - Яркие воспоминания пролетели огненной птицей и угасли. Салли, конечно. Молли помнила эту женщину, с которой проводила время, если после школы вместо автобуса, ее забирала именно она и приводила на работу к отцу. Шарлитц работала с ним лет десять и была знакома пятнадцать. Молли когда-то даже заявила, что хочет быть как она и всегда крепко обнимала женщину как близкую родственницу. Салли подарила ей заколку с кошечкой с изумрудными глазами (увы, та быстро почернела и отправилась на дно шкатулки с украшениями). –Ты любила наблюдать за ее работой и сидеть на ее коленках, а она, - (Пеннивайз продолжал свой рассказ, не размыкая губ), - Любила поскакать на члене твоего папули. Что скажешь, Моллс? Идиллия, да?

Молли хотела было повернуться и прочесть во взгляде отца достоверность сказанного, но шея не послушалась.

- Ты лжешь. Все сказанное тобой – ложь.

- Ха-ха! Какой мне резон лгать Тебе про твою идеальную семейку? Ха-ха! Правда режет глазки, Молли? И дражайший папочка, которого ты т-а-а-а-к любила и идеализировала, оказался обычным ублюдком? Ты ведь такого мнения об изменах в семье.

- Закрой рот, - она прошипела это вполголоса, подойдя ближе. – Отец любил нас и дорожил семьей.

- Ошибаешься, - клоун чуть подался вперед, всматриваясь в испуг и злобу в глазах. – Папочка любил тебя и только тебя. Если бы так жалко не умер в один день со своей возлюбленной, то подал бы на развод. Глупец даже думал, что вы поладите со сладенькой Салли, и ты будешь называть ее «дорогой мамочкой». Видишь, как рождение второго ребенка не скрепляет трещащий брак по швам?

Молли была слишком мала, чтобы рассуждать о прочности родительских брачных уз и вряд ли теперь докопалась бы до истины. Джейн не знает кто такая Салли, а те, кто знали либо погибли, либо позабыли или чернила выцвели на номерах в телефонных книжках.

- Ну, Моллс, ты будешь спасать шоу или позволишь с треском провалиться?

От известий об отце (неважно достоверных иль нет) ее сердце разбивалось на части. Молли чтила его память по-своему и тщательно обеляла его лик, позабыв, что человек по своей природе соткан из пороков.

Шоу должно продолжаться, хотя грим, наверное, уже испорчен.*

Она вернула широкую улыбку, которой всегда найдется место на лице лгуна.

Слева от нее материализовалась стойка с обручами, покрытыми блестящей самоклеющейся обмоткой. В руках клоуна была шляпка из черного атласа (неверно принятая с первого взгляда за вуалетку) с широкими лентами, завязывающимися под подбородком. Предмет был неуместным и сочетался разве что с клоунским нарядом своей нелепостью.

Молли благодарно приняла ее, крепко повязав бант. Теперь она снова как кошка с бантом на шее, играющая с лентами. Почему же не с клубком ниток?

Она прокрутила над головой один из обручей. Все гимнастические элементы вылетели у нее из головы, и на ум приходил банальный шпагат или не менее примитивный «мостик». Ей хотелось повторить трюк, подсмотренный на соревнованиях, но обруч никак не держался на теле и при попытке прокрутить его на ноге, тот лишь бил по лодыжке и соскальзывал.

Старые фокусы с количеством обручей на теле тоже не подходил из-за костюма и неудобных танцевальных туфель. Ремешками Ригс растерла обе ноги до крови, окрасив телесный атлас в красный цвет.

Судьи неодобрительно цокали и отрицательно качали головой.

- Шоу, Молли, шоу! – воскликнул Пеннивайз. Он бросил в ее сторону ленту. Переход от светлого к алому цвету почти бордовому как высохшая кровь.

Ригс нелепо крутила инвентарь как волшебную палочку с широкой улыбкой, несмотря на ноющее запястье. Стоило перевести взгляд на ленту, как та испарилась и на ее месте оказались прицепленные человеческие кишки покрытые слизью и ничем не уступающие иллюстрациям в учебниках биологии.

С визгом она отбросила палочку в сторону, поежившись от омерзения. Бант под подбородком стал туже и будто сдавил горло, мешая проглотить слюну с привкусом желчи.

Блять.

Визг клоуна вновь напомнил о непрекращающемся шоу, которое на грани краха, а она же не хочет быть опозоренной. В руки прилетел мяч, блестящий от слизи, природу происхождения которой не хотелось знать.

Элементы. Молли подбрасывала его одной рукой и ловила другой, судорожно вспоминая все чему когда-то училась. Перекаты и «выкруты». Ушедшие годы тренировок исчезли из памяти, а тело не помнило и не двигалось интуитивно. Происходящее вокруг вопило, что она – худшая ученица и ко всему еще прогульщица каждой репетиции неизвестно каким образом допущенная на просмотр.

В завершение Молли хотела встать на руки и после одной удержать мяч, чтобы после поставить жирную точку неизгладимого впечатления, скрываясь от пережитого позора от которого горели щеки.