Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

Он ушел. Они видели, как он переходит от группы к группе, жестикулирует, хлопает по животу каких-то дворян, расталкивает лакеев из конюшни; наконец он затерялся в толпе, в той стороне, где были выстроены лошади, готовящиеся к старту.

– Итак, мой друг, – сказала Мария-Антуанетта, – вы мне не ответили… Почему же вас не было у меня вчера?

Лозон сделал неопределенный жест.

– Артуа вам только что объяснил: я занимался колдовством.

– Не выдумывайте сказки, вы были у любовницы. Она вас так сильно приворожила, эта княгиня Чарторыйская?

– Меня? – переспросил герцог с невинным видом. – Ни одна женщина не может похвастаться тем, что сделала меня своим рабом.

И сладким голосом пропел финал песенки Бомарше:

Мудреца запомните совет
(Заключен великий в нем секрет):
Всякая женщина достойна поклонения,
Но лишь немногие заслуживают сожаления.

– Какой вы жестокий! – воскликнула Мария-Антуанетта. – Но вы заплатите за ваши грехи муками в аду…

– К тому времени, – ответил Лозон с очаровательной беззаботностью, – мы с лукавым давно уже будем добрыми друзьями… Нет, мадам, княгиня не занимает в моей жизни того места, какое вы ей приписываете… Впрочем, через несколько дней я покидаю Париж.

Мария-Антуанетта вздрогнула.

– Вы уезжаете?

– Я должен вернуться в мой полк в Саррегемин.

– Так далеко! Значит, мы больше не увидимся?.. Послушайте, Лозон, я говорю серьезно, хотите, я попрошу господина де Мюи, военного министра, чтобы он перевел королевский легион поближе к Парижу?

– Не трудитесь, мадам, княгиня Чарторыйская вполне обойдется без меня в течение нескольких недель.

Она посмотрела ему прямо в лицо и нежно сказала:

– Болван!

– Не сердитесь на меня, мадам, – шутливым тоном попросил он. – Меня зовет не только долг военного. Имейте добрую душу, подумайте обо всех этих мелких буржуазках, которые скучают в маленьких гарнизонных городишках и ждут нас, чтобы мы их немного пообтесали; благодаря нам они выйдут замуж, имея гораздо более утонченные манеры.

– Прекратите шутить, Лозон, вы доставляете мне сильное огорчение… я привыкла к вам… Ах, если бы вы остались!

Молодой человек придвинулся к Марии-Антуанетте и бросил на нее из-под ресниц взгляд, перед которым не смогли устоять столько женщин.

– На что я мог бы надеяться?

– На немногое… А вы что имели в виду? – осведомилась, жеманничая, королева.

– Чтобы вам ответить, простым словам недостает величия, но один поэт когда-то написал стихи, прекрасно выражающие мою мысль… Могу ли я осмелиться их повторить?

– Неужели королевский офицер испытывает страх?

Тогда Лозон наклонился к уху Марии-Антуанетты, которая стала розоветь, краснеть и багроветь по мере того, как слушала непочтительные рифмы:

Если в твоем саду, обворожительная иностранка,
Яблоня или густая груша
Позволяет так неудачно опылять цветы,
Что после этого не завязывается плод,
Следует сменить руку, ухаживающую за нею,
И выбрать работника получше…
Если мой совет дошел до твоего сердца,
Ах, в один из ближайших вечеров возьми в садовники меня!

– Какая спешка! – воскликнула молодая женщина. – Я бы все-таки заставила вас немного набраться терпения, господин наглец.

Сверкая глазами, она грозила ему своей длинной, украшенной лентами тростью. Вдруг поднялся гул, за которым последовал глухой топот копыт.

– Скачка началась, – объявил мокрый от пота Артуа, вытирая лоб.

Мария-Антуанетта взяла свой лорнет и направила его на дорожку. Лозон с невозмутимым видом стоял рядом с ней. Люди вокруг них размахивали руками, топали ногами, кричали. Артуа в одиночку производил больше шума, чем десять человек. Под крики партера лошади трижды обежали вокруг арены. Финиш сопровождался громким воплем.

– Опять выиграл Лозон! – простонал Артуа. – Двадцать пять луидоров!

– Чудовище! – сказала Мария-Антуанетта молодому человеку. – Вы были уверены в победе. Это я приношу вам удачу, а вы хотите меня покинуть?

– Я вернусь, мадам, – пообещал герцог с проникновенными интонациями в голосе, – я вернусь, и тогда вы найдете в моем лице самого покорного, самого верного из ваших рабов… Но если позволите, я представлю вам моего жокея. Это молодой англичанин, обладатель больших достоинств.

– Приведите его, я дам ему сто экю за труды.

Когда Лозон ушел, Мария-Антуанетта обратилась к деверю:

– Шарль, пока мы вместе, давайте обговорим, чем будем заниматься завтра. Что вы придумали?

– Поездку на «телеге», моя очаровательница. Мне как раз доставили новую карету… перышко! Мы понесемся, словно ветер. Придется крепко держаться. Затем поужинаем в «Безделушке»…

– А послезавтра? Как вы знаете, я более чем когда бы то ни было нуждаюсь в том, чтобы меня развлекали.