Роскошная и трагическая жизнь Марии-Антуанетты. Из королевских покоев на эшафот

Впрочем, у Марии-Антуанетты нет времени сочувствовать страданиям народа. Надо готовиться к коронации Людовика XVI, которая в скором времени пройдет в Реймсе. Несмотря на личные настояния и усилия де Мерси, она так и не сумела добиться совершения над ней акта помазания одновременно с супругом, но король предложил ей приятнейшую компенсацию: герцог д’Эгийон получил приказ удалиться в свои гиеньские поместья. Выехать он должен немедленно, и вот, с тяжелым сердцем, герцог уже пакует в сундук роскошный мундир капитана шеволежеров[28], пошитый им специально для церемонии коронации.

5 июня 1775 года двор покидает Версаль и отправляется в Реймс, куда прибывает 19-го. Отныне все время королевы поглощают дела ее друзей. Более чем когда-либо она заботится о том, чтобы сделать госпожу де Ламбаль управительницей своего дома. Хотя проект этот был встречен королем прохладно, он начал осуществляться; Морепа отнесся к нему благоприятно, а Тюрго, вечно боящийся, что дьявол похитит экю из его кассы, безропотно принял кровопускание, которое устраивало казне создание новой должности. Назначение принцессы было вопросом нескольких дней.

Мария-Антуанетта уже радовалась благоприятному исходу дела, как вдруг трудности выскочили оттуда, откуда она совсем не ожидала. Едва новость распространилась, госпожа де Ноай, именовавшаяся маршальшей де Муши после того, как ее муж получил это звание, заявила, что подаст в отставку в тот же день, когда госпожа де Ламбаль вступит в свои обязанности. Но это было предусмотрено.

Но вот уже принцесса де Шиме и госпожа де Майи, которые должны были занять места одна статс-дамы, другая гардеробмейстерины, отказываются приносить присягу королеве, если та не обещает им, что они ни в чем не будут подчинены сюринтендантше.

Госпожа де Ламбаль бросилась защищать свои прерогативы с пылом тем более сильным, что она чувствовала грозящий ее престижу урон. Окружение Марии-Антуанетты закипело; образовалось два лагеря, обменивавшиеся язвительными колкостями, и брызги попадали на королеву.

Ежесекундно кто-то плакал перед ней, ее осаждали жалобами и упреками. Наконец, устав жить в подобной атмосфере недовольства и враждебности, она повысила голос. Г-жи де Шиме и де Майи, поставленные перед выбором, подчиниться или подать в отставку, покорились, затаив в сердцах обиду. Внешне восстановилось спокойствие.

Но во время этих баталий Мария-Антуанетта с удивлением и печалью открыла для себя, что совсем не знает свою новую сюринтендантшу. Она никогда бы не подумала, что госпожа де Ламбаль, такая мягкая и почти незаметная, оказывается, обладает такой скрытой жаждой почестей и богатства.

Более того, желая, чтобы королева принадлежала ей одной, принцесса попыталась отдалить от нее госпожу де Грамон, принцессу де Гемене и госпожу де Брион; она обиделась из-за мимолетной дружбы, которую ее повелительница почувствовала к графине де Дийон, при каждом случае она демонстрировала ревность, была деспотична и невыносима.

И Мария-Антуанетта спросила себя, не придется ли ей скоро пожалеть о госпоже де Ноай, которая, по крайней мере, не требовала, чтобы улыбки, нежные взгляды и поцелуи королевы принадлежали ей одной.

Под руку с графом де Водрёем, одетым с крайней элегантностью в алый камзол и обутым в башмаки с лентами, Мария-Антуанетта направлялась в салон, где оправлявшаяся после родов графиня д’Артуа устраивала концерт.

На пороге пару встретили аккорды. Перед клавесином с двумя рядами клавиш перед нотным пюпитром стояла молодая женщина.

Мария-Антуанетта остановилась возле двери, жестом попросила присутствующих не вставать и стала слушать певицу, начавшую исполнение пасторали шевалье де Буффлера:

Под ивой, на лугу,
Однажды юный Колине
Заметил прекрасную Сильви
В короткой юбочке и белом корсете…

Голос поднимался, мягкий, теплый и свободный, его переливы, казалось, уносисили слова на золотых крыльях. По спине Марии-Антуанетты пробежала приятная дрожь. Она нагнулась к госпоже де Ламбаль, присоединившейся к ней.

– Какой прекрасный голос! – шепнула она. – Вы знаете эту особу?

Принцесса поморщилась:

– Кажется, она родственница одной из дам свиты графини д’Артуа… Графиня де Полиньяк… семья невысокого положения.

Мария-Антуанетта внимательно смотрела на молодую женщину, продолжавшую воспевать любовь Колине и Сильви:

Он подходит и бросает на нее
Нежный и удовлетворенный взгляд,
Восклицая: «Ах, как она хороша
В короткой юбочке и белом корсете!»

Она была небольшого росточка, но, хотя и сидела, мягкий изгиб плеч, мягкие линии бедер и упругость маленьких грудей показывали изящество и молодость безупречного тела. Изящная головка покачивалась на тонкой шее в такт музыке, словно цветок на стебле.

– Она очаровательна, – сказала королева. – Что еще вы о ней знаете?

Тонкая улыбка госпожи де Ламбаль стала лукавой.