Россия и ее империя. 1450–1801

Репутация Екатерины в еще большей мере, чем Анны и Елизаветы, пострадала из-за гендерных предрассудков. Европейские авторы того времени и многие современные исследователи упрекают ее в излишнем любвеобилии, упоминая имена многочисленных фаворитов императрицы. Действительно, у нее было немало любовников (всегда по одному в каждый конкретный момент), но такие связи имелись и у большинства европейских монархов, и, как указывает Джон Александр, Екатерина держала их на почтительном расстоянии от власти. Однако английская и французская пресса того времени обвиняла императрицу в разврате, чтобы очернить ее репутацию – подобная тактика в эпоху Просвещения применялась также против Марии-Антуанетты и Фридриха Великого. Российские современники выражали недовольство тем, что фавориты лишают остальных доступа к императрице, но «сексуальный» дискурс начал складываться лишь к концу ее царствования, опять же под влиянием французских сочинений эротического характера. Будущий баснописец Иван Крылов, который в 1789–1793 годах являлся редактором трех сатирико-публицистических журналов, закрытых один за другим, никак не мог оправиться после их запрета и в 1792–1793 годах опубликовал аллегорические рассказы и стихотворения с двойным смыслом, понятным каждому, кто был знаком с французской порнографической литературой; эти произведения были прямо направлены против стареющей Екатерины. Михаил Щербатов в это же время нападал на екатерининский двор за его распущенность, но не прибегал к открыто сексуальным терминам. Порнографические сочинения, в которых Романовы обличались за незаконный приход к власти и разврат, имели некоторую популярность среди людей, недовольных властями, в начале XIX века, но они, как и порнографические изображения, не получили широкого хождения в России. Официальная историография и общественное мнение были склонны превозносить Екатерину за ее достижения, просвещенческую культуру и преданность России. Этот образ культивировался и ее внуком Александром I. Памятник Екатерине в Петербурге можно рассматривать как прославление ее роли в русской культуре: императрицу окружают писатели, поэты, дипломаты и государственные деятели, выдвинувшиеся на первый план в течение ее блестящего царствования.

Вернемся к имперскому воображаемому: российские монархи XVIII века не изменили его, а лишь актуализировали. Московские политические практики соединились с претензиями на абсолютную власть и отсылками к просвещенческим методам легитимизации власти; продолжалась «политика различий» применительно к подданным империи, монарх в данном случае играл лишь роль верховного судьи. Как и их предшественники в московский период, правители эпохи Просвещения проявляли щедрость в отношении дворян и простонародья, давая земли, крепостных, почести, подарки, милостыню и прощение. Православие подверглось реформам, но осталось государственной религией. Власти оказывали противодействие попыткам некоторых дворян (самая известная относится к 1730 году) узаконить совещание со знатью путем создания закрепленного законом особого органа, но при этом правили, опираясь на содействие тех или иных партий внутри дворянства, история которых восходила еще к московскому периоду. В целом Петр и его преемники оставались самодержцами внутри патримониальной системы и обновили имперское воображаемое, насытив его заимствованными из Европы целями и символами, дабы оправдать интенсивное государственное строительство, которого требовала геополитическая ситуация России в XVIII веке и стоявшие перед страной задачи.

ЛЕГИТИМИЗАЦИЯ ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЯ

Контроль над соперниками по престолонаследию был в XVIII веке так же важен, как и в московский период, но осуществлялся теперь совершенно по-другому. Теоретически престол передавался лицу, назначенному монархом, а не в порядке наследования, что усложняло дело; смерть потомков Петра мужского пола привела к последовательному воцарению нескольких незамужних императриц, у которых также не было прямых наследников мужского пола. Поэтому смена монархов происходила довольно бурно, что, в свою очередь, породило невиданное ранее явление – сочинения, оправдывающие престолонаследие по выбору монарха. Так в России впервые появилась политическая теория. Положение выправлялось благодаря долголетию правителей: на царствование всего трех из них пришлось 65 лет из 75, прошедших от кончины Петра I до начала XIX века.