Россия и ее империя. 1450–1801

Сами же однодворцы претендовали на полное или почти полное равенство с дворянами, основываясь на своем историческом праве владеть землей и крепостными. Поскольку они выполняли важные функции по поддержанию порядка в пограничье и обходились государству недорого, живя за счет своих наделов, требования однодворцев постепенно удовлетворялись, и они образовали особую прослойку, уплачивая подати, но при этом сохраняя право владеть крепостными (хотя не все могли себе это позволить), а также покупать и продавать земли. К середине столетия на гарнизонную службу стали привлекаться представители низших сословий (солдаты, артиллеристы), которые стали претендовать на статус однодворца. Государство попыталось создать сплоченную социальную группу, запретив однодворцам продавать свои наделы пришлым, чтобы не дать им оказаться в зависимости от владельцев крупных поместий. Мало-помалу эти мелкие землевладельцы обрели групповую идентичность, что видно из их наказов Уложенной комиссии (1767). После реформ 1775 года и издания Жалованной грамоты дворянству в 1785 году дворянский статус стал более четко очерченным и привлекательным, и многие однодворцы старались продвинуться по служебной лестнице, чтобы попасть в ряды дворян, но мало кто из них добился успеха. В 1780-х годах примерно 750 тысяч однодворцев владели только 22 тысячами крепостных мужского пола; многие фактически были безземельными. В XVIII веке и в течение значительной части XIX века они с трудом балансировали на границе между сословиями, не будучи ни крестьянами, ни служилыми людьми.

НАЛОГООБЛОЖЕНИЕ И ТРУД: КРЕСТЬЯНСКИЕ ПОВИННОСТИ В XVIII СТОЛЕТИИ

Однодворцы стремились избавиться от податей, которые были признаком низкого статуса и одновременно – бременем для большинства подданных империи. В конце столетия 89 % ее населения составляли крестьяне различного статуса, платившие налоги. После того как в 1764 году тысячи крестьян перестали быть подчинены церкви, около 56 % от общего числа крестьян принадлежали дворянству, остальные находились в зависимости от государства. Все крестьяне платили подушную подать государству и оброк помещику, а также вносили денежные платежи общине в рамках выполнения коллективных обязанностей. Прямые налоги были наименее тяжелыми из всех.

Как говорилось в главе 15, в 1724–1794 годах подушная подать в пользу дворян оставалась на одном уровне (70 копеек). Однако оброк менялся, как и цели, на которые он употреблялся помещиками. В начале XVIII века размер оброка для государственных и помещичьих крестьян был примерно одинаковым, но далее землевладельцы поднимали его быстрее государства. В 1760-х годах помещики требовали с крестьян в виде оброка один-два рубля, власти – полтора. В 1770-е годы помещики получали от двух до трех рублей, государство же довольствовалось прежней суммой. В 1780-е годы, когда наблюдался рост инфляции, оброк помещичьих крестьян равнялся приблизительно четырем рублям, государственных – от трех с половиной до пяти рублей (ставки разнились в зависимости от благосостояния местности). Кроме того, была поднята и подушная подать (в 1769–1775 годах для посадских она составляла от 1 рубля 20 копеек до 2 рублей, с 1794 года все платили два рубля).

Все это подталкивало крестьян к поиску дополнительного дохода – приходилось наниматься на промышленные предприятия или на сезонные работы; особенно это касалось менее плодородных центральных и северо-западных районов. В центре, включая Владимирскую, Московскую, Калужскую, Ярославскую, Костромскую, Нижегородскую и Тверскую губернии, площадь обрабатываемых земель в XVIII веке увеличилась незначительно, при том что население росло. Две трети жителей этих областей были заняты в производстве льняных изделий, веревок и канатов, парусины, другой продукции. Московская и Владимирская губернии были лидерами по производству тканей. Между тем на западе (в белорусскоязычных землях, Новгородской, Псковской и Тверской губерниях) роль производства льна и конопли снижалась на протяжении столетия: перенаселенность толкала крестьян к выращиванию зерновых в ущерб скотоводству и садоводству. К концу века от 20 до 33 % взрослых мужчин занимались несельскохозяйственной деятельностью, формально оставаясь крестьянами. Как отмечает Бланшар, экономические изменения происходили «внутри крестьянского общества, а не вовне». На севере проживали главным образом государственные крестьяне, издавна предпочитавшие получать доход не с земли, а от рыболовства, охоты, изготовления продукции, экспортировавшейся через Архангельск; производство там росло, как и в центре.